На разломе двух времён. 80-е

У нее самой был сын лет пяти, и она боялась, что ее муж может потерять работу. И только вторая дама, та что постарше, смотрела на меня с восторгом и восхищением. «Так и надо, – говорил мне ее взгляд. – Это настоящий мужской поступок».

– А куда ты идешь? – спросили меня коллеги, когда мы уже почти допили чай и съели почти весь торт.

– Мы открываем филиал банка, – сказал я. – И я буду директором.

Все так и замерли с недоеденными кусками торта во рту!

– Банка? Какого? – стали они наперебой расспрашивать меня.

– Коммерческого, – гордо ответил я.

Потом, конечно, все долго смеялись. Они и радовались за меня, и ничего не могли понять. Что такое вообще банк? Что я мог знать об этом, когда я тут месяц за месяцем вроде бы сидел рядом с ними? Сами-то они ничего о банках не знали. В общем, вопросов тогда было больше, чем ответов – и у них, и у меня. Ведь все только начиналось.

Когда я уже выходил из кабинета, кто-то меня спросил: «А какая у тебя там будет зарплата?»

Я, чуть смущаясь, ответил: «Одна тысяча рублей».

И это был второй шок для них, так как 1000 рублей в тот момент, кажется, составляла зарплату всего нашего отдела, включая начальника.

Мы попрощались, и я ушел.

Я не стал их совсем травмировать: на самом деле мне дали тогда зарплату в 2000 рублей!

P.S.

Через два года, когда советская наука совсем разваливалась, когда во всех советских НИИ перестали выплачивать зарплаты и начались повальные увольнения, почти весь свой отдел я принял к нам на работу в банк. Одна из тех сотрудниц пришла к нам в бухгалтерию, другая стала операционисткой в филиале в Жуковском.

А своего начальника я устроил управляющим в одном из наших московских отделений.

И только тот молодой зам, кажется, так и остался в науке.

Первый кредит (Декабрь 1991)

Мы начали работу банка с самых простых операций, а именно: пошли по близлежащим магазинам с предложением, чтобы они открывали у нас счета, а мы бы помогали с инкассацией и прочим.

И тут же от этих магазинов стали поступать вопросы, выдаем ли мы кредиты.

– Конечно, – отвечали мы, хотя у нас тогда денег еще не было, банк только открылся.

Поэтому мы попросили тверской офис перевести на наш московский корреспондентский счет хоть какие-то деньги.

Так все постепенно и началось.

Мы объезжали соседние конторы и магазины, они открывали у нас счета и переводили нам деньги. Кроме этого, что-то нам переслала и головная контора из Твери. Я впервые получил выписку из РКЦ ЦБ (расчетно-кассового центра Центрального Банка), что у нас там есть деньги.

Деньги вначале были небольшие для банковского дела, но уже и не малые для нас, вчерашних студентов – какие-то миллионы. Впрочем, тогда мы воспринимали их просто как цифры на бумажке. Сначала деньги приходили к нам, затем стали уходить, когда первые клиенты стали приносить свои поручения на переводы.

Жизнь потихоньку закрутилась. Я каждый день следил за выпиской из РКЦ и видел, как двигаются деньги туда-сюда. Сколько-то приходило к нам и сколько-то уходило от нас. Мы начинали обучаться бухгалтерии, вести баланс, учет операций, приходы-уходы, дебеты-кредиты, номера балансовых счетов, выписки из РКЦ, отчеты в головную контору в Тверь…

В общем, мы погрузились в бумаги. На этих бумагах и бумажках были какие-то числа с нулями, и мы понимали, что все эти цифры означают деньги. Но самих денег мы еще не видели, не держали их в руках и, честно говоря, в первое время с трудом сознавали, что все эти циферки – суть реальные деньги.

К концу первого месяца нашей работы в выписках счет уже стал многомиллионным, а самих денег мы еще не видели. И все это объяснялось тем, что мы к тому времени просто не успели открыть свой кассовый узел!

Центральный Банк по Москве дал Тверьуниверсалбанку разрешение на открытие московского филиала и утвердил меня на должность директора, но работать с наличными разрешил только после запуска кассового узла. Строительство затянулось, и мы все никак не могли сдать этот узел, чтобы его принял ЦБ. Где-то через месяц мы его таки достроили, и касса наконец-то открылась!

Как раз к этому времени у нас появился клиент, с которым мы стали договариваться о первом кредите!

Это был Дима Зайцев или Зойша, как мы его звали между собой, – наш же физтех-однокашник с ФАЛТа. Мы все тогда еще жили в общаге и активно между собой обменивались информацией, кто и чем занимается. Дима с друзьями вот уже полгода как занимался торговлей металлом.

Я не раз с завистью слышал про них в общаге и про их торговые успехи. Истории про баснословно прибыльные сделки, когда кто-то покупал вагон алюминия в одном месте и продавал этот вагон в другом, будоражили наше сознание!

Узнав, что мы занялись «банковским делом», Зойша пришел к нам с предложением взять у нас кредит. Именно так: он возьмет, а не мы дадим.