На разрыв

– Какое ещё заявление? – практически хором спрашивают Рая с Егором, и, безотносительно того, что Валерка имеет в виду, в душе у Раи теплеет: она любит, когда её мысли совпадают с чьими-то ещё настолько, что оказываются выражены одинаково.

А о каком заявлении он говорит, она понятия не имеет.

Валерка хмурится, и Рая впервые замечает ярко-рыжие волоски у него на бровях.

– Что значит, какое? В Федерацию. О том, что вы собираетесь кататься вместе. Такой же порядок? Или, подождите…

– Да мы вроде как… – начинает Егор и замолкает, обеими руками цепляясь за кружку и нерешительно глядя на Раю.

Она заканчивает за него:

– …не думали об этом.

Серьёзно, Валерка мог бы преподавать актёрское мастерство вместо того, чтобы быть массажистом. Глаза, во всяком случае, он закатывает весьма выразительно.

– Ну так подумайте. Нет, серьёзно, вам стоит об этом подумать. И не только подумать, но и попробовать.

Сделав первый глоток, Егор на секунду прикрывает глаза и медленно говорит:

– Вообще, мы уже немного попробовали.

Он осторожничает.

– В торговом центре, – тут же добавляет Рая, чтобы его поддержать.

Ей не хочется, чтобы он чувствовал себя некомфортно, и лёгкая улыбка говорит ей, что поддержка ему помогла.

Он поясняет:

– На общем катке.

– Ооо, – Валерка весь подбирается. – И как это было?

Ответить одновременно достаточно сложно и очень легко.

– Ну, я не разлила свой шоколад, – отмечает хорошее Рая. – И мы не упали.

– Хотя и пытались.

Егор не заостряет внимания на том, что пыталась скорее она, чем они.

Валерка с энтузиазмом потирает руки. Многочисленные серебряные кольца у него на пальцах (когда Рая впервые замечает их, то весьма удивляется, ведь на каток он никогда их не носит) сияют – так же как и улыбка.

Выглядит он так, как будто собирается сам лично взять их под своё крыло, тренировать и спонсировать. Или даже как будто уже сделал всё это и теперь с отеческой гордостью наблюдает, как они поднимаются на верхнюю ступеньку олимпийского пьедестала.

– Значит так, – говорит он, – завтра идёте на тренировку, но только не к нам, конечно, зачем Рае обратно в это болото, а к Егору. Твои тренеры тебя же не выгнали, я надеюсь? – Он указывает головой в сторону коридора, где осталась сумка с коньками, и Егор торопливо качает головой, мол, нет, не выгнали, что ты, я сам забрал коньки, просто потому что нельзя их нигде оставлять. – Вот и отлично. На чём я остановился? Идёте на тренировку и катаетесь вместе, причём так, чтобы оба Белых обалдели и сразу же захотели с вами работать, потом пишете заявление в Федерацию, рвёте всех как тузик грелку сперва на чемпионате России, потом на Европе, потом в мире, потом на Оли…

Ну вот. Она так и думала.

– Эй, хватит. – Рае очень хочется пнуть его по ноге или дать локтем под рёбра.

Она не агрессивная, её просто пугают разговоры о будущем. Особенно о совместном.

Егора, судя по его выражению лица, тоже.

– Да, ты, пожалуй, права, с Олимпиадой я поторопился, – говорит Валерка, воздевая руки с преувеличенно трагическим видом. – Но насчёт тренировки и заявления я абсолютно серьёзно.

Выглядит он при этом довольно забавно, а ещё, кажется, сам верит в то, что сейчас говорит, и, может быть, именно поэтому Рая на мгновение тоже позволяет себе в это поверить. Она представляет себя на льду рядом с Егором, и представить оказывается неожиданно просто. Чужой энтузиазм подхватывает и заражает, тем более, это же Валерка, он давно её знает и он не стал бы ей врать, не стал бы говорить того, чего на самом деле не думает, даже не предложил бы им с Егором встать в пару, если бы считал, что это плохая идея.

Получается, Валерка считает, что ей не стоит заканчивать.

Он, конечно, уже говорил ей об этом, но тогда его слова оставались для неё просто словами, ничего не задевали внутри. Внутри вообще царили исключительно пустота и равнодушие, абсолютное безразличие к тому, что будет потом.

Сейчас ей больше не всё равно.

Рая цепляется руками за край табуретки, подаваясь вперёд и пытаясь отыскать в лице Егора что-то, что подсказало бы ей, как он смотрит на идею Валерки. Всё, что она находит, это отражение собственной позы: точно так же вцепившись в свою табуретку, Егор поворачивается к ней, и глаза у него огромные, тревожные, вопросительные. Взволнованные и полные надежды.

Она тяжело сглатывает.

– Ну что? Поняли меня? – Валерка раскачивается на своей табуретке.

– Да, крёстная фея, – Рая переводит взгляд на него и кивает с самым серьёзным выражением лица, на которое сейчас только способна, изнутри же её разбирает смех.

Что поделать, сейчас он действительно похож то ли на крёстную фею, то ли на курицу-наседку, наконец-то нашедшую себе цыплят по душе. Если бы следующий сезон был сезоном латины, можно было бы сшить себе нежно-жёлтое платье, всё в перьях, и обеспечить идеальное сходство.

– Точно! – вдруг восклицает Валерка, почти теряя равновесия, но вовремя возвращая ножки табуретки на место. – Крёстная фея. Как я и сам не заметил… Вы же смотритесь вместе как чёртова диснеевская принцесса и долбаный диснеевский принц!

Рая и Егор снова отвечают одновременно: