На развалинах Мира

Я неопределенно пожал плечами — не следовало практически во всем полагаться на одного, пусть и такого сообразительного, пса. Она наклонилась к нему и потрепала Угара по холке.

— Ну что, Угарушка? Есть тут звери?

Пес мотнул башкой и с шумом втянул ноздрями воздух.

— Все-таки, трудно привыкнуть… — Ната вопросительно посмотрела на меня, а я продолжил: — Он такой большой, сильный… Вроде — пес, а вроде — и не пес.

— Все понимает?

— Ну…

— Не думай об этом, — Ната поправила на себе мешок и посмотрела вниз. -

Давай спускаться. Если мы будем стоять здесь все время, то никуда не попадем. А ведь ты хотел поохотиться, помнишь?

— Помню. Только на кого? Я ничего не вижу среди этих зарослей…

Мы прошли почти половину светового дня и устроились на привал. Степь все сильнее поражала нас буйством своих первобытных красок — повсюду рос огромный кустарник, на котором висели непонятные бутончики-почки, обещавшие в дальнейшем вырасти в плоды или цветки. Под ногами в изобилии попадались моховые прогалинки, которые так удивили нас в начале нашего пути, а чем глубже мы уходили в степь, тем чаще они стали устилать черную и местами даже ярко-коричневую землю. Мы старательно обходили эти участки стороной — неизвестно, что это могло быть… Росшая пучками, отдельно друг от друга, трава при ближайшем наблюдении оказывалась совершенно не похожей друг на друга, встречались растения, совершенно не знакомые нам по прошлому, невиданных расцветок и форм. И это было только начало… По моим расчетам, шел первый месяц весны. Будь это до катастрофы — здесь бы все было покрыто глубоким снегом. Слишком рано, для этой климатической зоны, такое цветение. Но критерии прошлого здесь не действовали. Я сильно подозревал, что невиданное изобилие растительности еще только предстоит, с приходом настоящего тепла.

Приглушенное рычание Угара и его недвусмысленно вздыбленная шерсть заставила нас оторваться от разговора, а в следующее мгновение мы оба вскочили на ноги. Пес, оскалив пасть, устремил свой взгляд на заросли кустарника, неподалеку от нас.

— Там кто-то… Я зажал Нате рот ладонью и, стараясь не делать резких движений, потянулся к копью. Девушка сразу поняла, что нужно делать — уступив мне дорогу, она наклонилась, поднимая с земли свое. Угар продолжал рычать, впрочем, не производя большого шума.

— Тихо. Я все слышу. Тихо, Угар.

Где-то впереди, буквально в нескольких десятках метров от нас, раздавался неясный шум. Словно кто-то большой и неуклюжий ломился сквозь эти ветви и сучья к определенной цели, нисколько не заботясь о том, что может привлечь к себе внимание. Ната, за спиной, еле слышно произнесла:

— Это не хищник… Он бы уже напал.

— Ты думаешь?

— Да. Там вода, помнишь? Мы переходили через ручей…

Я кивнул. Ната шепотом продолжила:

— Это кто-то пришел на водопой. Хищник, подкрался бы незаметно. А этот уверен в своей силе — раз не боится шуметь.

— Ветер в нашу сторону. Он идет от реки. Наш запах относит на восток…

— Зачем ему идти от реки? Там ведь тоже есть вода?

Я пожал плечами — выяснить все мы могли только увидев того, кто продирался сквозь кустарник.

Ната побледнела.

— А если это тот… Бурокрыс?

— Вряд ли. Угар ведет себя как охотник — присмотрись…

Пес прижался к земле — он ждал только команды, чтобы метнуться в ту сторону, откуда исходил шум. Ната сделала мне знак замереть на месте. Она медленно встала на колени и приложила ухо к земле.

— Их несколько…

— Ты уверена?

— Да. Не меньше трех… или четырех.

Это многое меняло. Кто бы не был, хищные звери или животные, но численный перевес был не на нашей стороне. Нам следовало поскорее убираться отсюда, пока нас не заметили. Но поведение Угара, чующего врага за версту, мешало мне отдать команду к немедленному уходу — что-то, здесь, было не так… Он не вел себя так, как если бы это были наши злобные преследователи — крысы-трупоеды. Или собаки — те, уже, учуяли бы нас сами. Я почувствовал знакомый азарт…

— Проверим…

Мы пригнулись и, старясь ступать как можно тише, укрываясь за деревцами и пока еще голыми кустами, стали приближаться к ручью. Внезапно я остановился и заставил Нату пригнуться к земле. На ее удивленные взгляд, я показал пальцем на губы и на одежду:

— Наш запах… Ветер переменился.

Шум вдалеке сразу стих. Видимо, мы не успели среагировать вовремя, и те, кого мы выслеживали, оказались не такими уж непугаными. Прошло несколько томительных секунд… Холодный порыв едва не сбил меня с ног. Налетевший с северо-запада ветер резко ударил в лицо, и от знакомого запаха я весь напрягся — смесь навоза и жеваной травы. Так могли пахнуть только коровы!

Я поднял вверх большой палец, отчего Ната радостно улыбнулась — ее тоже захватила лихорадка ожидаемых действий. Мы ползком устремились вперед.

Слева от нас, тоже изображая пластуна, передвигался Угар. С его пасти капала слюна, и он не сводил с колыхающихся кустов своего горящего взгляда. Я положил руку ему на холку.

— Постой…