На развалинах Мира

Я не отвечал, зарываясь в теплые полушария лицом и с наслаждением вдыхая их запах. Ната начала покрывать поцелуями мое лицо и, когда ее губы коснулись моих, возбуждение вновь охватило меня. Я откинулся на спину, предоставив ей свободу выбора, но девушка не хотела оставаться в долгу… Она прижалась ко мне и продолжила свои ласки.

— С тобой так хорошо… Так не может быть всегда.

— Почему?

— Ты привыкнешь… привыкнешь ко мне и уже не будешь таким, как сейчас.

Нет, — она отмела мои возражения. — Не говори ничего. Ты сам все это должен знать. Только в сказках всегда любят до конца и умирают в один день. Но у меня с тобой, как в сказке… Я не замечаю твоих лет, хотя, где-то в глубине, понимаю это… Ты для меня словно все, все сразу. Я хочу быть и твоей дочерью, и твоей женой и даже матерью… Я задыхаюсь от любви к тебе, родной…

Остаться безучастным было невозможно. Лаская друг друга, мы то отдавались любимым рукам и губам, то сами шли им навстречу. Ната вновь оказалась у меня на животе, и я, распаленный и желавший обладать ею, положил свои ладони на ее колени. Девочка немного отодвинулась и задела собой напрягшийся член. Она улыбнулась мне и, протянув руку, ладонью прикрыла мне глаза. Я послушался ее молчаливой просьбы. Ната привстала, коснулась моего органа нежными пальчиками и направила его в себя. Словно крылья бабочки, почти неосязаемые и опаляющие одновременно, обхватили меня там… Я не сдержал стона. Не давая мне проникнуть сразу, она очень медленно, доводя меня до исступления, опускалась и поднималась, с каждым разом вырывая из моих губ стон. Потом, улучив мгновение, когда, как мне казалось, я всем своим существом оказался на кончике ставшего гигантским члена, она мягко и решительно опустилась. Я изо всех сил прижал ее к себе, чувствуя, что у меня темнеет в глазах. Мышцы влагалища сокращались в такт моим движениям, создавая слабую преграду, и суживая стенки отверстия, отчего я неудержимо рвался вперед, еще сильнее желая преодолеть эту преграду. Не в силах больше себя сдерживать, я со стоном извергся. Ната мгновенно замерла… и тут, произошло что-то, необъяснимое. Что-то внутри нее, словно взяло меня в сладчайшие объятия, отпустило, потом снова взяло… еще и еще. Девушка смущенно, улыбаясь краешками губ, сохраняла полную неподвижность. Раньше я о таком только слышал…

Мы лежали, взявшись за руки и отдыхая. На мой немой вопрос Ната только покачала головой, не желая отвечать. Не всякая взрослая женщина знала и умела столько, сколько умела и пользовалась этим моя маленькая девочка. Но какой ценой ей пришлось за это знание заплатить… Она томно потянулась и легла на живот. Я смотрел на ее узкие плечи, хрупкую осиную талию, плавные изгибы бедер… Ноги Наты были чудом! Начинаясь от тонких щиколоток и маленькой ступни, они идеально переходили в более полную область ягодиц и являли собой совершенство, к которому невозможно было относится равнодушно… Вздохнув, я положил ладонь на низ ее спины и медленно повел ее вниз, дотрагиваясь до чарующих холмиков ее зада. Ягодицы Наты завораживали, притягивали к себе, и у меня вновь стало появляться желание… Я хотел ее взять именно так…

Ната, украдкой следившая за выражением на моем лице, как бы втянулась в постель, выгнув спину. У меня вздрогнула рука. Тогда она тихо произнесла:

— Ты все можешь… Все, что захочешь.

Я склонился над ней, смущенный и даже раздосадованный. Девушка угадала мои желания, с обычной для нее проницательностью.

— Ната… Я действительно хочу тебя так… Но ты… Это не значит, что ты обязана уступать моим желаниям.

Она приблизила мое лицо к себе и прошептала:

— Не надо, Дар. Я все понимаю, и я знала, что так будет… многие мужчины имеют и хотят так иметь женщин, и я не нахожу это противоестественным.

Ведь некоторых из вас тянет на других мужчин… так почему, стремление делать то же самое с девушкой, более постыдно? Я уже несколько раз замечала за тобой, как ты хочешь этого, но не решаешься сказать мне правду…

Она на секунду замолчала, потом продолжила:

— Мне всегда… почти всегда было неприятно, когда меня, кто-нибудь, покупал. А так, как ты… Это ведь тоже было… и не раз. Самое страшное уже в прошлом. Конечно, это было больно, но теперь я ведь не девственница… везде. Не бойся меня брать…

— Ты считаешь меня извращенцем?

Ната стиснула мое лицо и отрицательно покачала головой.

— Нет! Что ты? Я считаю тебя своим мужем, и сама — ты понимаешь меня? — сама хочу, что бы ты взял меня именно так! Мужчина не успокоится, пока не добьется своего… Но ты — не просто мужчина, ты — мой мужчина. Я вытерплю любую боль, если ты мне ее причинишь. И мне кажется, что она будет не такой сильной, как с другими. И, кроме того, я обещала тебе, что дам тебе все, что могу… и даже то, чего не могу — тоже.

— Ната, я не стану… Она быстро прильнула ко мне и жарко зашептала: