На развалинах Мира

— Нет… не проси. Я тебе тогда спать вообще не дам — сама знаешь почему.

Думаешь, мужчина сможет удержаться, когда увидит перед собой такие нежные холмики?

— Ты — сможешь. И ты — можешь, глупый… Я ведь уже говорила — все, что хочешь!

— Нет. Не сегодня. Если я опять так тебя возьму — боюсь, что ты завтра не сумеешь подняться. Все же, это не совсем то, что предусмотрено природой.

— Если это тебе нравится — значит, предусмотрено. Но я, пожалуй, не буду настаивать… И, это все — отговорки! Ты сам потом не сможешь встать — от усталости!

Мы оба рассмеялись. Ната принялась в шутку со мной бороться, и я с удивлением заметил, что в ее, на первый взгляд, худеньких руках, скрывается немалая сила…

— Ты тоже стала сильнее… Хотя, по внешнему виду не заметно!

— Мама беспокоилась, когда я занималась спортом, что буду как штангист — но наш тренер говорил, что это полная чушь.

— Ты занималась спортом?

— Да. А что, непохоже? Я с сомнением вздохнул — но Ната отмела мои вопросы сразу:

— Скаутский отряд — это так, постольку… Меня отдали на акробатику. Папа хотел так — он считал, что я слишком хрупкая, и не смогу за себя постоять… как предвидел.

— И сколько ты занималась?

— Пять лет. Никаких особых результатов не было — я и не стремилась. Просто нравилось кувыркаться, лазить по канатам, прыгать.

— А сколько тебе было?

— Он привел меня в секцию в шесть лет. А еще — плавание. Так что плавать я научилась — если бы мы перевернулись на озере, то я смогла бы тебя вытащить!

— Спасибо.

Я подумал, что попади мы в воду ее озера — та, невидимая бестия, которая там водилась, вряд ли позволила нам добраться до берега вплавь…

— А я сам научился. Меня никуда не отдавали…

— Ты в семье был один?

— Нет. Четверо. Я — самый младший. Что ты улыбаешься?

— Не могу! — Ната задыхалась, зажимая себе рот рукой. — Самый младший!

Только подумать — самому за сорок — а младший!

Я вначале не понял, а потом тоже расхохотался — хотя, в сущности, причина для этого была самая, что ни есть, пустая…

— Ладно, давай спать. А то так и проболтаем всю ночь. Вон Угар — сопит так, что полог трясется.

— Он такой большой… Как ты думаешь, если бы он тогда был с нами, то смог бы справиться с Бурокрысом?

— Лучше не пробовать. Мне кажется, что возможностей увидеть его в бою у нас будет еще предостаточно…

Я свернулся, давая понять, что не намерен больше разговаривать.

— Ты спать?

— Да… Спи, девочка моя… А то я тебе сам спать не дам. Спи!

Она удобно устроилась на моем плече и сделала вид, что засыпает. А мне уже не спалось… Нежность и признательность, к милой девочке, наполняла мое сердце, заставив позабыть на время обо всех ужасах, какие могли еще встретиться нам в будущем… Это было невозможно — я сжимал в своих руках девушку, которую никогда бы не узнал — в прошлом. Жуткая катастрофа в какие-то часы перевернувшая все, что мы привыкли считать своим миром, забрала у меня все и всех… и дала взамен ее. Но это была очень большая плата… Я вздохнул, сжав непроизвольно пальцы на талии Наты.

— Что с тобой, милый? Ты чем-то расстроен?

Он нее не могло укрыться, наверное, ничего…

— Немного… Спи, котенок мой.

Ната стала гладить меня по груди ладошкой…

— Что-то плохо, да? Это женщины…

— Женщины?

— Ну да. О чем бы ты мог еще подумать? Не о мужчинах, я думаю!

Я усмехнулся. Ната приняла это как подтверждение своим словам.

— Ты о ком-то думаешь? Мне кажется, ты очень влюбчив, Дар.

— А разве, можно по другому? Нужно, хотя бы чуточку влюбляться, чтобы женщина не чувствовала себя только как средство для удовлетворения. Но я уже не такой увлекающийся, каким был когда-то…

— И это тоже женщины… А я… Что для тебя я?

Она внезапно прижалась ко мне и горячо зашептала:

— Верь мне! Хоть немножко… Я не лицемерка. Я могу быть разной — мне пришлось быть разной… И все же — мне нет причин тебе лгать! Ты не веришь…

— Что ты!

— Нет, нет! Прости меня, я все время говорю какие-то глупости…

Ната взобралась на меня и стала нежно покусывать мое ухо своими крепкими зубками…

— Я ненасытная волчица… А у тебя сердце стучит!

— ?

— Ну, не так, когда ты спокоен…

— Да?

Даже в темноте было заметно, что она смутилась. Ната опустилась на меня своим телом, пряча от меня глаза. Ее груди мягко прижались к моей коже, и меня сразу бросило в жар. Я свел руки на ее спине и прижался к ее ищущим губам своими.

— Ты так и не уснешь, да?

— Я хочу быть этой ночью твоей… Вся!

— С ума сойти… Только лежи смирно… а то я за себя не отвечаю!

— Дар… Если ты хочешь, я… — она старалась не смотреть мне в глаза. — Ты можешь сделать все, что пожелаешь.

— Ты и так отдала мне всю себя, солнышко…

— Нет, еще не всю… Я… Мне трудно даже сказать тебе об этом… А сам ты не заикнешься, я знаю. Возьми меня по иному… В рот.