На развалинах Мира

Вскоре бессмысленные хождения по городу мне надоели — я хотел большего, понимая, что ничего нового среди руин не обнаружу — даже если обойду их по сто раз из конца в конец. Ничего живого в пределах досягаемости моих ног здесь не было. Люди — единственное, что я хотел найти и к чему стремился.

Не столько от чувства полнейшего одиночества, сколько от незнания того, что все-таки случилось, и что мне ждать от судьбы в будущем? Но я обманывал сам себя, считая, что смогу жить один… Нет, тоска змеей вползала в мою грудь, не давала свободно дышать, и гнала прочь — куда угодно, только чтобы не видеть этих опостылевших, белых стен.

Город был практически изучен — может быть, за малой частью, куда я не стремился особо попасть. С момента моего падения в пропасть, завершившуюся скитаниями в темноте метрополитена и последующим выходом наружу, прошло уже много времени — если мой календарь был верен, и я не сбился со счета.

Ни на востоке — где было огромное болото, ни на западе, вплоть до русла пропавшей реки, я не встретил никого. Север не пропускал — там был провал и от одной только мысли, что туда, не мешало бы, спустится, у меня, всю жизнь панически боявшегося высоты, сжималось сердце от ужаса… Оставался юг — там высились горы, там я рассчитывал на то, мои поиски окажутся более удачными, чем до этого. Там могли быть люди…

А могли и не быть — все зависело от того, удастся ли мне их встретить. И, на сколько дней дороги я смогу унести с собой продуктов, чтобы успеть вернуться назад, к моему подвалу, который так вовремя был найден мною в самые отчаянные дни! Ведь если кому-то повезло, и он уцелел при землетрясениях, пожарах и наводнении — а потом еще и испытал мощь ядерного взрыва — то последующим, не менее тяжким испытанием могло стать испытание голодом… И от этого врага было еще тяжелее спастись…

Я решил пройти по берегу исчезнувшей реки — это была хоть и извилистая, но точная дорога, где не было риска заблудится и не найти обратный путь. От подвала до берегов было три-четыре дня — в зависимости от погоды. Налегке и без груза — это одно, а с мешком и оружием — совершенно другое. Я набил свой походный мешок банками — предпочтительно мясными, так как я решил, что пусть будет их меньше, но они будут питательнее. Из оружия был отложен только большой нож. Подумав, оставил и копье. Оставался один топор.

Посаженный на прочную рукоять, он являл собой внушительное оружие, хотя я вовсе не представлял себе, против кого собираюсь его применять.

Вторая ночевка пришлась примерно на середине дороги от подвала. Дойти до русла быстрее не получалось из-за препятствий в виде ям, трещин, и всех опасных участков, которые не давали передвигаться так споро, как хотелось.

Решив сократить путь — примерно представляя себе, где нахожусь — я повернул круче на юг. Мне казалось, что если пройти оставшуюся часть пути под углом, я значительно выиграю во времени и уменьшу расстояние, отдалявшее меня от реки. Но, увы, верно говорят, что самые прямые дороги — не самые верные. Проплутав, по незнакомым местам, я уперся в преграду — овраг, образовавшийся не столько от последствия землетрясения, сколько за многие тысячелетия до него. Я находился на вершине — если соотнести ее с той стороной оврага, где я в него уперся. Я зло рассматривал эту преграду — на дне во множестве тлели огни, газы вырывались из-под земли, не давая возможности того, чтобы пересечь овраг по прямой. 0бходить его с юга — бесполезно — он тянулся далеко, и заметно сворачивал к востоку. Ближе к реке меня бы это не сделало. Интереса ради я спустился немного ниже — и сразу почувствовал характерный запах серы, а потом, легкий дурман в голове. Через минуту он превратился в круги перед глазами и сильную боль.

Меня затошнило. Я решительно поднялся обратно, и пару часов просто отдыхал, приходя в себя, после ядовитого испарения оврага. Место было гиблое — мне следовало отметить его на карте, когда вернусь…

Я обходил его почти весь день, кляня себя за то, что поддался собственной неосторожности. Ведь я только сейчас вспомнил о том, что уже видел его, когда, в полусумасшедшем состоянии, метался по руинам, в поисках пищи.

Вместо того чтобы сократить расстояние, я его увеличил… Спешка всегда могла плохо кончиться, а сломанная нога или вывихнутый палец значили для меня куда больше, чем пара часов, выигранных во времени. Случись что — кто бы мог мне помочь?

В одном месте я наткнулся на танки — было неприятно видеть их здесь, среди развалин, пусть и самих по себе жутковатых, но все же произошедших не в результате военных действий. Они стояли, засыпанные по самые башни. Стволы танков были направлены вниз — что-то очень увесистое упало на них сверху и согнуло сталь орудий. Остался ли экипаж внутри, или успел вылезти наружу — я не стал выяснять. Люки танков были тоже придавлены намертво грудами бетона. Может быть, это произошло после того, как люди успели выйти, а может…