На развалинах Мира

Мы сменили место засады. Но зверь, видимо, потеряв интерес к сухому хлебу, не проявлял больше никаких признаков жизни. Продолжать движение по равнине уже не представлялось возможным — эта незапланированная охота незаметно забрала несколько часов. Выругавшись с досады, я достал припасы и подозвал пса.

— Маху дали… Ушли бы вперед — сейчас, или подходили к окраине, или уже в город входили. Заночуем — и домой. Хватит.

Ночью нас никто не тревожил. Иногда пес вставал и водил носом по ветру, принюхиваясь к чему-то. Ветер приносил ему запахи, говорившие о многом, что было не понятно мне. Погода к утру переменилась — вместо теплого ветерка, дующего с востока, начался южный, более сильный и порывистый. Он срывался со скал и буквально обжигал — я не мог понять, почему! Но потом, потирая в очередной раз глаза, догадался. 0н нес в себе мелкие крупинки песка, врезающиеся в кожу как иголки. Я повернулся спиной к камню и сел на землю. Оставалось только ждать, пока ветер уляжется. О том, чтобы продолжать путь, нечего было и думать. Ветер мигом заставил бы и меня, и пса смотреть только под ноги — а так далеко не уйдешь. Пес чувствовал себя не лучше. Было несколько досадно — срывалось намеченная разведка, ничего особенного не найдено, и, только какой-то неведомый зверь, словно в насмешку, показавшийся из норы, оставил меня гадать, о том, кто же это был? И, в самом деле — кто? По внешнему виду, он казался даже крупнее пса

— тех секунд, которые я его видел, не хватило, чтобы разглядеть, как следует. Не зря ли я вообще затеял эту охоту? Вдруг он обладает такой силой и свирепостью, что выведенный из себя, разметет нас обоих? Я хищно усмехнулся — ну нет уж… Животное, которое убегает — само боится! Значит — считает нас сильнее! Вот мы и должны доказать — себе, прежде всего — что это недалеко от истины. И, еще — когда представится такая возможность снова? Не так уж часто у нас появлялись звери на дороге… Правда, он мог находиться там так долго, что мы никогда бы не дождались, пока он захочет еще раз появиться на поверхности. Если он живет под землей — я в этом не сомневался — то вполне возможно, что у него там есть и кладовые, и вода — а раз так, то ему нет никакой нужды рисковать… А жаль — мне вдруг так явственно представился кусок жареного мяса, что я сглотнул. Да, не одно любопытство, а именно это заставляло меня сидеть здесь, тратя и время, и кончающиеся припасы. Желание поймать и убить зверя, чтобы попробовать его на вкус. И ничего, что он мог быть не таким уж и съедобным — это тоже нужно было учитывать. Не попробовав — не узнаешь…

Ветер тем временем продолжал дуть и, похоже, не собирался утихать, неся мельчайшие крупинки пыли и песка. Я укрыл морду пса тканью, сам достал повязку на лицо, и еще глубже вжался в землю. Пыль лезла повсюду — проникала сквозь плотно стянутые рукава, забивала рот и нос, скрипела на зубах, комом сбивалась в волосах… Мне было не очень-то хорошо, а щенку — и вовсе, паршиво. Он чихал, тер морду, и негодующе взлаивал — но ветер так и дул, засыпая нас в укрытии, и устилая все вокруг сплошным ковром. Да, в этой степи хватало сюрпризов, и этот оказался не из самых приятных. А ведь еще пару часов назад ничто не предвещало такого исхода. Ни встать, ни отыскать более подходящее место мы не могли. Когда я приоткрыл лицо, чтобы рассмотреть местность, песок буквально иссек мне его, так и не дав ничего рассмотреть. Все было в сплошной пелене.

Пылевая буря продолжалась около трех часов. У меня отекли ноги, дышать под повязкой было тяжело. Но, стоило только слегка отодвинуть полог, под которым мы прятались, как песок начинал забивать горло и легкие, отчего и я, и пес, долго откашливались.

Ветер стих так резко, что я решил что оглох — так неожиданно он прекратил дуть. О том, чтобы продолжать движение к востоку, нечего было и думать — теперь все сливалось, и даже нюх щенка мог не помочь, если бы мы заплутали среди этого песчаного однообразия. Ничего не было видно — только темные скалы с одной стороны, и, едва различимые холмы — развалины города — на севере. Я вздохнул — так хорошо начавшееся путешествие, так плохо заканчивалось. Пес тявкнул и с силой отряхнулся. От его шерсти во все стороны полетела песчаная пыль.

— Живой? И то хорошо. Все, Черный, приключения закончились. Теперь бы нам до подвала, как ни будь, добраться…

Ветер принес с собой и большое количество сухой древесины — палки, ветки, сломанные деревца. Я собрал их в охапку и забросил за спину — если не успеем до развалин, ночевать опять придется в степи. Пес уловил, чем я занимаюсь, и тоже внес свою лепту — принес в зубах несколько веток.

— Соображаешь… Спасибо, родной. Будем вечером с огнем.