На развалинах Мира

Шагах в пятидесяти впереди, у самого подножия этой каменной гряды, среди булыжников, упавших с вершины гребня, настороженно смотрела на нас очередная громадная кошка…

— Не стреляй… Далеко. Ты не попадешь в нее.

— Я и не собирался…

Кошка медленно, не сводя с нас пристального взгляда, скользнула гибким телом по камням, и исчезла, словно и не была здесь секунду назад. Я проводил ее движение, глядя на наконечник стрелы, и лишь потом опустил оружие вниз. Искать ее здесь было бесполезно. Да и этот зверь мог оказаться вовсе не тем, который напал на нас среди развалин.

* * *

Зарядили дожди. Всего день прошел с тех пор, как мы, усталые и вымотанные, ввалились под своды нашего убежища — а город уже было не узнать. Ливень, начавшийся ночью, сразу, по нашему возвращению, превратил все в месиво грязи, ходить по которой было просто невозможно. Нога скользила по камням, проваливалась в какие-то отверстия и дыры. Измучившись и устав бороться с жидкой грязью, мы предпочли переждать дождь в подвале.

На этот раз он не закончился через день. Не закончился и через два, и через три. Вода уже перестала просачиваться и уходить во всевозможные трещины и ямы — она стала накапливаться в них, постепенно наполняя их до краев и угрожая затопить все вокруг. А дождь все лил и лил…

— Я с ума сойду… — Ната тоскливо смотрела на завесу из дождя, стоя перед входом. — Ну что это такое? Потоп вселенский, на самом деле…

— Ну, это вряд ли.

Я встал позади нее и проверил, как закрывается дверь, которую я недавно сделал. Если вода поднимется выше подножия холма — то крохотная надежда оставалась лишь на нее.

— А… Не поможет, — обречено махнула рукой Ната. — Все равно, зальет.

— Тогда придется все поднимать на стеллажах, на верхние полки.

Она сделала широкие глаза:

— Да там работы на неделю, если не больше! Как все это поднять?

— Молча. Или, если хочешь, можешь ругаться. Но поднимать — если вода станет поступать в подвал — придется.

Ната вздохнула и ушла вглубь нашего склада. После возвращения, мы почти не разговаривали друг с другом. Моя нога заживала, я перестал хромать… а иной причины, для того, чтобы пообщаться, как-то, не находилось.

Постоянное сидение в подвале, ставшего нам домом, становились уже невмоготу… Угар, росший как на дрожжах, метался по нему, как тигр в клетке, и красноречиво смотрел в мою сторону, явно показывая, что он уже не может находиться в четырех стенах… Ната перешила все, что можно, в пятый раз вымыла полы и стряхнула пыль со стен — она тоже, только вздыхала, поглядывая на выход из убежища. Мы беспричинно дулись друг на друга, и не ссорились лишь благодаря тому, что почти не общались. Да и я, устав от безделья, стал подумывать о том, что пора, что ни будь предпринимать, чтобы отвлечь нас от тоски.

Меня опять смущал Угар. Я как-то встал рядом, примерив его высоту в холке, к своему росту. Получилось, что, стоя на всех лапах, он достигал почти до паха, а сидя — головой спокойно упирался в мой живот. Это было непостижимо! При всем этом, он весил уже не меньше семидесяти килограмм, а может, и больше — и организм, получивший неведомый заряд, позволивший ему так расти, требовал пищи. Количество ее могло быть любым — пес поглощал все! Но кормить его одними лишь кашами становилось уже сложно — он воротил нос, требуя мяса… А переводить на Угара, по семь-восемь больших банок тушенки за раз — это было расточительно даже для наших, кажущихся бесконечными, запасов. И он этим не удовлетворялся — глаза пса, поднятые над вылизанной дочиста миской, смотрели укоризненно и вопрошающе — Что же ты, хозяин? Мало…

Я стал думать, куда пойти — теперь любой поход связывался уже с нуждами нашего питомца. Требовалось отыскать еду, которая бы удовлетворила собаку.

Путь на юг я отметал сразу — попытка, предпринятая в последний раз, надолго отвадила у меня охоту встречаться с подобными созданиями. Ну а запад, упирающийся везде в русло бывшей реки… он мог стать не лучше. Мы еще счастливо избежали знакомства с клыками подводного змея, когда спасались бегством от стаи голодных крыс-трупоедов. И все-таки, я сознавал, что единственное место, где стоит рассчитывать на добычу — это именно, берега реки. Чем питались и на кого охотились собаки, живущие возле скал — меня не интересовало. Вторгаться в их владения — себе дороже.

А возле берегов можно было найти множество склонов и удобных мест, как для засады, так и для бегства — если возникнет такая необходимость.

Я посмотрел на шумно вздыхающего Угара, на откровенно скучающую Нату — и громко сказал:

— Кончится дождь — собирайтесь в поход.

Можно клясться, чем угодно, что пес не понимает человеческой речи — но чем объяснить то, что он, спокойно лежавший на своем коврике, сразу подскочил и радостно залаял на весь подвал? Я едва удержался на ногах — он, в порыве радости, боднул меня своей мордой прямо в живот!

— Ура! А куда?

Ната заинтересованно отбросила свое шитье.

— Хотел бы я и сам это знать… — пробурчал я вполголоса. Вслух же произнес:

— Посмотрим…

От нее не укрылось выражение на моем лице…

— Ты не хочешь? Тогда зачем?