На развалинах Мира

— Даже?.. — она запнулась. — Значит, я смогла все сделать правильно… Вот ты и убедился в том, кто я есть.

— Наточка…

— Молчи, хороший мой, молчи… Я с ума по тебе схожу — так ты меня приручил! Так мало было у меня хорошего в прошлом, такая дикая безысходность… А потом еще и этот кошмар, машина с трупами и мешками… Я бы сдохла там, на острове, так и не узнав, что счастье было так близко! И мне больно, очень больно…

У меня хлынули слезы из глаз. Меня самого начало трясти, и я, отпустив ее, сжал кулаки до хруста, стараясь не выпустить рвущийся наружу крик…

Ната, увидев что натворила, быстро прижалась ко мне, целуя мои глаза…

— Прости меня! За все обиды, какие я тебе нанесла! За твои слезы! Ничего больше не хочу я от жизни, только бы ты всегда был со мной…

Больше она ничего не произнесла — только так и осталась лежать на моей груди, как на самом безопасном месте, во всей вселенной…

* * *

— Дар! Дар!

Ната вбежала в подвал и кинулась ко мне. Я все еще нежился в постели, совершенно не желая вставать, после почти бессонной ночи…

— Что случилось?

— Весна! Весна началась!

Я недоуменно посмотрел на девушку.

— Весна? Но так она уже недели четыре тому назад началась, если не раньше…

— Это — по твоему календарю, на стенке нарисованному! А настоящая — сегодня! Да вставай же, соня! Выйди на улицу — там так тепло, что загорать можно! А ты все лежишь…

Я ухмыльнулся.

— Ну, кое-кто, мог бы и не упрекать… Не ты ли мне всю ночь спать не давала?

— Это ты мне спать не давал! — возмущенно парировала Ната. — А еще прикидываешься, невинной овечкой! А ну вставай, лежебока несчастный!

Она сдернула с меня одеяло, и я, в чем мать родила, оказался на постели…

Ната прыснула со смеха, но, совладав с собой, уже серьезно повторила:

— Вставай. Там, на самом деле, что-то происходит. Не то, что было раньше.

И Угар уже там носится по холмам, как угорелый, нос повсюду сует…

— Да он давно уже все поблизости по сто раз вынюхал… Ладно, ладно! Встаю.

Ната не преувеличивала. Едва я вышел из лаза, как сразу почувствовал на лице очень теплое дуновение легкого, по настоящему весеннего, ветерка.

Словно дождавшись, именно этого утра, повсюду из земли и пепла, стали пробиваться ростки растений — столь же удивительных, как и те, которые мы видели в степи. Да и сам ветерок приносил с собой пряные запахи, явно зародившиеся далеко отсюда — это были запахи далеких трав, которые росли возле высоких и неприступных скал. Но продолжалось это все недолго — уже к вечеру погода переменилась и на смену теплу вернулся холод — возможно, последний, которым зима пыталась вернуть утраченные позиции.

Ната, огорченно взирающая на все эти метаморфозы, в сердцах произнесла:

— Дар, ну что это такое? Я не успела даже толком обрадоваться — и все по новой… Что, так теперь всегда будет?

— А кто его знает… — довольно равнодушно отозвался я, возясь с задубевшей сеткой, которую мы забыли вытащить после неудачной попытки наловить рыбу в одном из водоемов. — Ты не нервничай… Все образуется.

— А я не хочу! — с вызовом воскликнула она. — Не хочу, и все! Мне эта нескончаемая зима уже порядком надоела!

— Кончиться… — я без особого энтузиазма попытался ее успокоить. — Не вечная она. Да и грех жаловаться — настоящих морозов мы с тобой и не видели. Так, не больше десяти градусов, по-моему… Ни снега, ни льда — это ли зима?

— Дар, ну я серьезно… Вдруг, она навсегда? И тогда — ни растений, ни цветов, ни травы — чем тогда станут питаться животные в степи и возле реки?

— А я то думал, ты о букетах мечтаешь… Прогноз неутешительный… — я поднялся и отбросил сеть в сторону, она мне уже надоела. — Но, не совсем верный. По сути дела — это и не зима вовсе. Скорее — очень длинная осень.

Затянувшаяся, да… Но — осень. Ната, растения и так уже есть — если помнишь, мы сквозь них довольно долго продирались. И трава — тоже. А цветы

— еще просто не время. Появятся…

— А если нет?

— Тогда — будут сугробы и метели. И мы с тобой замерзнем.

Она хмыкнула:

— Ну да, так я и поверила. Нет, я то, конечно, может и замерзну… А вот ты

— вряд ли!

— Не подлизывайся…

Ната повалила меня на спину.

— Сдаешься?

— Сразу и бесповоротно. С девушкой, которая, запросто валит с ног такого здорового мужика, как я, даже и спорить опасно.

— А ты все не верил, что я сильная…