На рубеже двух столетий

Петроград, 7 июня <1915 г.>

М<илостивый> Г<осударь>

В свое время Вы добились от меня согласия на сделанные Вами в два приема сокращение и искажение моего ответа г-же Слонимской, мотивируя такое давление на меня тем, что Вы считаете необходимым предоставлением мне последнего слова окончательно ликвидировать неуместное, по Вашему признанию, выступление «дружественного» мне «Аполлона» против меня, выступление, в котором Вы пожелали признать свою вину и о котором Вы выразили сожаление и при личном свидании и письменно. Вы считали тогда должным и необходимым пресечь всякую дальнейшую полемику.

Ныне, в нарушение своего слова и в нарушение обычаев не литературной лишь, а самой элементарной житейской корректности, Вы допустили новое выступление против собственного сотрудника по тому же поводу, опять-таки тщательно скрыв его от меня и как ни в чем ни бывало продолжая деловое и, казалось бы, коллегиальное общение со мною.

Когда Вы оправдывали первый выпад «Аполлона» против меня, всеми «непосвященными» истолкованный как демонстративный разрыв со мною, спешкой, недосмотром, непрочтением одобренной Вами статьи, я не имел основания Вам не поверить на слово и лишь потому продолжал сотрудничество. Но вторичное выступление через два месяца после того, как Вы вынудили меня к таким уступкам, требуя в последнюю минуту дальнейшего изменения названия и текста ответа, Вами самим прежде одобренного, под угрозою вовсе устранить мою статью — имеет уже характер злостный.

Считаю нужным установить, что этот мой негодующий протест направлен отнюдь не против личности или писания г-жи Слонимской, которая никаких обязательств по отношению ко мне не имеет, а против обнаруженного Вами как редактором отсутствия всякой принципиальности поведения и такта.

Рискованной я нахожу лишь решимость «отослать» меня к «серьезной и добросовестной» статье «Старых годов», ибо руководитель этого издания, г. Вейнер, в беседе со мною «удивлялся» тому, что «Аполлон» мог использовать отысканный впервые им и заведомо намеченный к опубликованию у него материал — воспроизведя именно те вещи, которые были отмечены закладками «Старых годов»[576].

Само собою, от всякого участия в журнале «Аполлон» я сим решительно и официально отказываюсь, это единственное возможное для меня решение распространяется, разумеется, и на законченную мною статью о японской гравюре. Несмотря на то, что она не может появиться исключительно по Вашей вине, я готов, как только статья будет использована мною в другом месте, возместить конторе «Аполлона» числящийся за мною в счет гонорара аванс.

Поймите, что, печатая в апрельском номере новую против меня статью, Вы не имели никакого права торопить меня с дополнениями и окончательными корректурами статьи, предназначенной на август или сентябрь: ясно, что, предупрежденный вовремя, я сейчас же ушел бы из Вашего журнала.

О факте моего ухода я своевременно извещу посредством печати.

Андрей Левинсон.