На рубеже веков. Дневник ректора

Разговаривал по телефону с Ваней Панкеевым. Он только что вернулся с родины, с Украины. Рассказал, что по ТВ видел моего ученика Виталика Амутных. Он ведет какую-то развлекательную передачу, лото и выглядит вполне довольным жизнью. Я уже задавал себе в дневнике вопрос, правда, в прошлый раз по поводу Павла Лося, стоило ли ради этого заканчивать Литературный институт. Но Паша так, как Виталик, никогда не писал. Я до сих пор помню рассказ Виталика, как влюбленный человек весь пророс ландышами. Поговорили об Интернете, которым Ваня увлечен, и о языковой ситуации на Украине. Относительно газа украинцы все переговоры ведут на русском, а вот надо бы здесь проявить свою гордость и самостийность и русским, москальским газом не пользоваться.

Вечером ездил к Ник. Аркадьевичу — от тоски и хорошо поесть. Он, как всегда, встретил радушно, хотя и весь замотан. В Москве проходит архиерейский собор, и значит он занят с утра и до вечера. В эти дни, на первом же заседании собора, была канонизированы Николай II и его семья. Об этом я, кажется, уже в своем дневнике писал. Канонизировали его вместе с восемью или девятью сотнями других мучеников. Здесь церковь пошла по политическому пути, вспомнила всех расстрелянных и погибших иерархов. Как могла, отдала дань своим. Никто не забыт и ничто не забыто. К этому была выпущена и раздавалась участникам собора, архиереям специальная икона, повторяющая обычные житийные иконы. В табло по краям рассказы о мучениках и страстотерпцах, их истории. Меня поразил совершенно новый для иконографии образ — красноармеец, в типичной для того времени шинели и шлеме — именно он олицетворяет зло и большевистский рок. Не отдельные неумцы и негодяи, а некий мифицированный красноармеец. Дракон. Дальше история уже не станет ни в чем разбираться. История получила еще один образ зла.

16 августа, среда. С самого утра уехал на дачу в Сопово читать этюды абитуриентов. Собака охраняет меня, создает видимость безопасности, работает молчаливым собеседником. Нина Александровна после своего десятидневного здесь пребывания оставила образцовый порядок: хочется поддерживать и развивать. Тишина, простор и незахламленность дачи действуют на меня живительно. Возникла мысль, и дальше сюда из близких никого не пускать и пожить здесь одному. Монрепо. Возможно, этот эксперимент я проведу.

Сейчас среди дня только чуть-чуть закусив и разобрав вещи, сразу же сел за компьютер, потому что одна деталь меня по дороге потрясла, и я боюсь, как всегда, все порастерять. Отдельные эпизоды крутятся у меня в голове, как записанные, т. е. зафиксированные в дневнике, но это совсем не так, мне только показалось, что я их записал.

На повороте через Электрогорск, кстати, здесь вотчина известного капиталиста Брынцалова. Мимо его заводов я регулярно езжу, и уже разговаривал с кем-то из его рабочих: по обыкновению, всех подвожу, благо моя собака не агрессивна. Вспомнил его, потому что его имя возникло в разговоре. Так вот, сажаю на повороте двух пареньков одного лет девятнадцати в простой рабочей одежде. А второго школьника лет двенадцати. Малыш прижимает к груди цветастую коробку. Я сразу спрашиваю, какая-нибудь компьютерная игра. «Да, — отвечает старший, — приставка к телевизору». Вопрос о стоимости. Ответ: 760 рублей, купили в Павловом Посаде, сейчас везут домой. Значит, здесь есть на что жить. «А ты кем хочешь стать?» — спрашиваю у юного компьютерщика. Получаю удивительный ответ: «Барменом». Тогда тестирую старшего. Сейчас он маляр и плиточник, не учится. Осенью уйдет в армию, в десантники. Его мечта выслужиться до малинового берета и вернувшись устроиться в охранники. Но не век же ты будешь в охранниках. А, может быть, учиться. Брынцалов тоже не учился. Главное — выбиться в люди. Сейчас его знакомые ребята ездят в Сочи. Там вовсю идет строительство коттеджей, а строить некому, за три месяца привезли по три тысячи рублей. А если потом со строительством не получится, он займется животноводством, у них есть дом где-то в сельской местности. 18 соток, он займется или поросятами или курами. Жизнь идет, а мясо всегда в цене. У ребят есть старший брат, он уже выбился в люди. После армии он уехал в Германию и сейчас «ювелир, ездит и заключает договора». Это уже выросло и созрело новое поколение молодежи, у которого образовались свои приоритеты; учеба, знание, духовные ценности в число этих приоритетов не входит. Что бы было со мной, если бы я жил в их пору. Что бы я выбрал? В моем сознании с детства писатель был человек престижной профессии. Не даром в раннем детстве я вырезал из журнала «Огонек» портреты писателей, лауреатов Сталинской премии, и наклеивал их на отдельные листы бумаги.