На рубеже веков. Дневник ректора

«— Скажите, — спросил Татарский неожиданно для себя, — вы случайно не знаете, что такое русская идея?

— Ха, — сказал водитель, словно только и ждавший этого вопроса.

— Я тебе сейчас расскажу. Я же сам мордвин наполовину. Так вот, когда я в армии служил, в первый год, в учебке, там один сержант был по фамилии Харлей. «Я, — говорил, — мордву и чурок ненавижу!» Посылал меня зубной щеткой очко драить. Два месяца, сука, надо мной издевался. А потом вдруг приходят к нам в учебку сразу три брата-мордвина — и все штангисты, ты себе можешь представить? Кто здесь, говорят, мордву не любит?»

Любовь к «Мерседесам»:

«…ничто так не выдает принадлежность человека к низшим классам общества, как способность разбираться в дорогих часах и автомобилях».

Передали заявление премьер-министра Касьянова: «Положение складывается трагическое, но надежда есть». Кислорода у подводников по расчетам хватит до 23-го.

Занимаюсь хозяйством, закручиваю рамы, которые мне строители сделали плохо — узнаю почерк Леши из Электростали — расставляю мебель и все время читаю этюды. Нет ничего более тяжелого, чем сплошняком чтение сочинений абитуриентов. А ведь надо читать и еще рецензировать. Мои надежды не оправдались, правда, и я сам не на все бы темы написал. Мяса и страсти очень мало, как ни странно хорошо пишут рекемчуковские и особенно какой-то малый из Прибалтики. Все норовят уйти на формальную сторону проблемы. Тем не менее, двигаюсь медленно.

Утром, еще не вставая, начал читать роман Евгения Попова «Подлинная история «Зеленых музыкантов». Все топчутся на прочитанном. Уже сейчас видно, что по форме Попов повторяет «Бесконечный тупик» Галковского. Повесть о неком писателе Иване Ивановиче уже прочитана, сейчас посмотрю комментарии. Опять гипертекст. Повесть сделана под жития, с цифровым обозначением «стиха». В комментарии чуши, кажется, немало, но этот роман Попова скорее меня порадовал, обычно, как мне кажется, он пишет много хуже.

Завтра утром еду в Москву, по телефону С.П. сказал, что приезжает Саша Мамай.

18 августа, пятница. «Труд» на этот раз мою заметочку не напечатал. Звонил А.С.Вартанов, редактор прочел, все просек, он думает, признался, как и я, но струсил. Ничего в этом неожиданного нет. На работе мелкие проблемы, написал поздравительное письмо О.П. Табакову, ему уже 65, и Мише Сукернику в Нью-Йорк. Переписка с Мишей разрастается.

На въезде в Москву были жуткие пробки, все ищут террористов. Их не искать надо, а вводить прописку. Недавно был на базаре возле метро, ни одного русского лица среди продавщиц. Мы уже, видимо, не выращиваем помидоры, огурцы, петрушку, а одни азербайджанцы. В Тихой Риге свои террористы взорвали универмаг. От испуга все латыши для московского телевидения заговорили по-русски, забыв свою национальную гордость. Они, цивилизованные латыши, думали, что у них все обойдется, и они безнаказанно смогут и дальше посылать своих снайперш на заработки в Чечню.

Я физически ощущаю, как задыхаются в затонувшей лодке люди. И мы ничего не смогли сделать. Выяснилось, что по-прежнему царит показуха, хватило сил только чтобы выйти в море, а чтобы предусмотреть непоправимое нет уже ни мощностей, ни желания. Вышедший досрочно из отпуска, загорелый Путин оправдывался перед телекамерами. Он в патовой ситуации, пресса с наслаждением его травит.

Сейчас уже около 12 ночи. Норвежское спасательное судно, с английской подлодкой на борту, на которую возлагают какие-то надежды, придет к месту катастрофы только завтра.

В «Труд» теперь пусть пишет редактор. А впрочем, может быть, и не стоит ссориться, а попытаться сохранить мобилизующую меня площадку.

19 августа, суббота. «Курск», подводники.

20 августа, воскресенье. «Курск», подводники, пресса.

21 августа, понедельник. Телерейтинг для «Труда». Продиктовал А. С. Вартанову, но думаю, что или не напечатают совсем, или напечатают с огромными потерями: