На рубеже веков. Очерки истории русской психологии конца XIX — начала ХХ века

Во второй половине XIX в. складывается новая область знания — социология. В ней получают развитие разные теории, однако буржуазную социологию в целом отличает стремление объяснить общественные явления с позиций индивидуальной и коллективной психологии. Об этом писали такие видные социологи, как М. М. Ковалевский, Н. И. Кареев и др. Ковалевский считал целесообразным положить в основу науки об обществе «учение о природе междуумственных процессов, т. е. общественную психологию» (Ковалевский, 1905, с. 9). Исследование психологии толпы, групп, наций привлекает внимание социологов.

Признавая близость социологии и психологии, отмечая важность социально-психологических проблем, необходимость исследовать коллективную психологию, русские социологи двояко решали вопрос об отношении психологии и социологии: либо психологию относили к фундаментальным наукам и в ней искали объяснительные принципы для социологии, либо в социологии усматривали основание психологии. Значительное влияние в конце века в русской буржуазной социологии приобрело психологическое направление, которое получило выражение в субъективистской социологической школе, опирающейся на позитивистскую методологию.

Это направление декларировало свою связь с психологией, которую оценивало как многообещающую дисциплину, принадлежащую к преуспевающему естествознанию. Представители этого направления считали, что основой социологических построений должна стать человеческая личность, сознание которой определяет общественный прогресс. Из психологических свойств и потребностей людей ими выводилось определение природы общества. Натурализм и идеализм в понимании общества проявлялся в виде абсолютизации биологических и психологических потребностей людей.

Основы субъективной школы социологии, видевшей свою опору в психологии, были заложены в России П. Л. Лавровым. В конце 1860-х годов он привлек внимание передовой общественности своими «Историческими письмами», которые были восприняты как призыв к революционной борьбе и движению в народ. Лавров критиковал органицизм и социал-дарвинизм в социологии, справедливо утверждая, что между понятиями биологического организма и понятием общества имеется существенная разница. Исходя из «антропологической точки зрения», он высказывал мысль о том, что человек должен быть в центре современной науки, и отсюда выводил необходимость опирающегося на психологию субъективного метода в социологии. Историк и социолог И. И. Кареев отмечал, что социология П. Л. Лаврова «имела не экономическую и не политическую, но психологическую основу» (Кареев, 1901, с. 51).

Лавров поднимал вопрос о роли и значении для прогресса общества человеческой деятельности, направляемой потребностями и влечениями, стремлениями и целями. Он характеризовал разного рода потребности человека: во-первых, бессознательные органические; во-вторых, обусловленные общественной средой; в-третьих, высшие потребности, осознаваемые личностью. Этап субъективного антропологизма Лавров считал исторически новым этапом человеческой мысли и с ним связывал дальнейшее общественное развитие страны, в котором движущей силой истории станут «критически мыслящие» личности, т. е. передовая интеллигенция. Он преувеличивал роль субъективного фактора в истории и утверждал, что «общественные формы являются как изменяющиеся в истории продукты общественного творчества личностей в виду их блага и потому личность всегда имеет право и обязанность стремиться изменить существующие формы сообразно своим нравам и идеалам.» (Лавров, 1947, т. 2, с. 640).

Социально-психологические вопросы о взаимоотношении «критической личности», иначе говоря, личности, деятельностью которой делается история, и народных масс, следующих за ней, Лавров связывал с революционной практикой народничества. Под влиянием марксизма, в годы своей жизни за границей Лавров признал значение социально-экономического фактора для развития общества, но полагал, что, поскольку общественные процессы не отличаются линейной детерминацией и зависят от целеполагающей человеческой деятельности, роль субъективного фактора оказывается первенствующей.

Лаврову был присущ и общий интерес к психологии и ее судьбам. Он принимал участие в полемике по поводу статей, а затем книги К. Д. Кавелина «Задачи психологии», опубликовал в «Отечественных записках» рецензию «Г. Кавелин как психолог» (Лавров, 1872), в которой резко критиковал Кавелина и указывал, что его идеи не новы, и советовал читателям обратиться к Вундту и Спенсеру. И в то же время он поддерживал мысль о самоопределении психологии. Закономерности сознания Лавров предлагал исследовать на уровне слов, символических знаков, логических категорий.