На рубеже веков. Очерки истории русской психологии конца XIX — начала ХХ века

Теоретическим анализом Ленин раскрыл гносеологические и социальные корни религии, дал социально-психологическую характеристику религиозного сознания и определил социальную роль религии. В 1905 г. в первой легальной большевистской газете «Новая жизнь», в последнем ее номере, вышедшем уже после официального ее закрытия, была помещена статья В. И. Ленина «Социализм и религия». В ней излагались взгляды марксизма на религию, давалась характеристика положения церкви в России и были выражены требования, которые должен предъявить пролетариат в отношении к церкви и которые предстоит осуществить революции. Предельно краткие и четкие ленинские формулировки отличались высоким теоретическим обобщением и одновременно поразительной конкретностью в разборе исторических условий деятельности церкви, в определении социально-психологической роли религии и задач революционной борьбы. Именно в этой статье Ленин писал, что экономическое угнетение рабочих неизбежно вызывает и порождает всякие виды угнетения политического, принижения социального, огрубления и затемнения духовной и нравственной жизни масс. «Религия есть один из видов духовного гнета, лежащего везде и повсюду на народных массах, задавленных вечной работой на других, нуждою и одиночеством» (там же, т. 12, с. 142). Бессилие эксплуатируемых классов в борьбе с эксплуататорами неизбежно порождает веру в лучшую загробную жизнь: «того, кто всю жизнь работает и нуждается, религия учит смирению и терпению в земной жизни, утешая надеждой на небесную награду. А тех, кто живет чужим трудом, религия учит благотворительности в земной жизни, предлагая им очень дешевое оправдание для всего их эксплуататорского существования и продавая по сходной цене билеты на небесное благополучие» (с. 143).

Разоблачая социальный смысл религиозного учения, Ленин писал, что социализм «освобождает рабочего от веры в загробную жизнь тем, что сплачивает его для настоящей борьбы за лучшую земную жизнь» (там же). Необходимой составной частью политической свободы является требование полного отделения церкви от государства. В той же статье Лениным была определена исходная позиция марксизма в отношении религии: «гнет религии над человечеством есть лишь продукт и отражение экономического гнета внутри общества» (с. 146).

Спустя несколько лет в «Материализме и эмпириокритицизме» Ленин, рассматривая вопрос об отношении махизма к религии, писал о том, как буржуазная реакция использует модную философскую теорию в своих целях, «а фидеизм с каждого такого увлечения берет себе добычу, на тысячи ладов видоизменяя свои ухищрения в пользу философского идеализма» (там же, т. 18, с. 364). В обстановке реформаторских замыслов наиболее дальновидных православных теологов и внецерковных защитников религии ленинский анализ того, как «наши истребители диалектического материализма безбоязненно договариваются до прямого фидеизма» (с. 10), давал программу теоретической борьбы с фидеизмом, «который стоит во всеоружии, располагает громадными организациями и продолжает неуклонно воздействовать на массы, обращая на пользу себе малейшее шатание философской мысли» (с. 380).

Ленин непрерывно следил за состоянием и динамикой общественной психологии классов и партий в обстановке нарастания революционного подъема накануне первой русской революции и революционных действий в 1905 г. Внимание его привлекают стихийное недовольство, возмущение и протест трудящихся, их тяга к революции и социализму. Эти бессознательно проявляющиеся черты общественной психологии рабочих и крестьян Ленин считал благоприятной почвой для формирования их революционного сознания. Изменчивость и динамика общественных настроений интересует Ленина прежде всего. Его цель — слияние в один поток революционных настроений и преодоление настроений, тормозящих революцию. Важно как можно полнее учесть и соединить силы, которые могли бы прямо или косвенно способствовать наступлению революции. Психологическую сторону задачи Ленин определил так: «.. собрать, если можно так выразиться, и концентрировать все те капли и струйки народного возбуждения, которые высачиваются русской жизнью в количестве неизмеримо большем, чем все мы себе представляем и думаем, но которые надо именно соединить в один гигантский поток» (там же, т. 6, с. 77).