На рубеже веков. Очерки истории русской психологии конца XIX — начала ХХ века

Краинский на основании своего исследования пришел к выводу о том, что большую, если не первенствующую, роль в развитии кликушества в России играли монастыри, особенно московские и окрестных губерний, где служилась особая обедня для бесноватых и производилось шестинедельное их отчитывание. «Уже в течение нескольких веков, — сообщал Краинский, — сюда стекаются на богомолье кликуши со всех сторон России с надеждою получить исцеление. Здесь их отчитывали специальными молитвами монахи, здесь им давали травы и священное масло, а в некоторых монастырях, как, например, в Москве, в Симоновом монастыре, для бесноватых и теперь служится особая обедня и отец Марк отчитывает их специально в продолжении шести недель. По монастырям во время службы, на крестных ходах и богомольях у чудотворных икон можно видеть массу кликуш, впадающих в состояние припадков. Эти припадки сильно поражают производимым ими впечатлением воображение окружающих, и бурная картина виденного припадка хорошо запечатлевается в памяти простодушной поселянки, пришедшей на поклонение святыне из глухой русской деревни. Здесь большинство русских кликуш воспринимает и бессознательно обучается тем проявлениям болезни, которые они позже, когда становятся сами кликушами, воспроизводят благодаря болезненному подражанию» (Краинский, 1900, с. 175).

В. М. Бехтерев присоединялся ко взглядам Краинского, видя в монастырях распространителей психических эпидемий. Монастыри оказывались местом массовых сборищ и очагами заражения.

В предисловии к книге Н. В. Краинского В. М. Бехтерев высказывал мысль о роли невольного внушения в распространении этой болезни. «Описание бесноватости в священных книгах, рассказы о порче и бесоодержимости и вера в колдунов и ведьм, передаваемая из уст в уста среди простого народа, особенно же поражающие картины кликушества и бесоодержимости, которые приходится видеть русской крестьянке в церкви, — картины, которые надолго запечатлеваются в душе всякого, кто имел случай наблюдать неистовство кликуш и бесноватых, особенно же их неслыханные богохуления и осквернение святынь, действуют на расположенных лиц наподобие сильного и неотразимого внушения» (Бехтерев, 1900, с. 3). Картины беснования кликуш во время их публичных отчитываний в церкви еще более укрепляют у зрителей веру в бесоодержимость. «Дело идет, — писал Бехтерев, — в данном случае о болезненном состоянии, основу которого составляет истерический невроз. Но не подлежит сомнению, что психическая сторона так называемой порчи и кликушества, как и бесноватости, черпает свои особенности в своеобразных суевериях и религиозных верованиях народа» (там же, с. 2). Бехтерев считал, что «при существовании религиозного внушения о возможности порчи и бесоодержимости, очевидно, достаточно для предрасположенной личности уже самого незначительного повода, чтобы развилась болезнь» (с. 4). Обследование показало, что кликуши почти все оказались очень внушаемы и их чрезвычайно легко было гипнотизировать, они все полностью подчинялись воле гипнотизера.

Краинский предрасположением к заболеванию считал сомнамбулизм, его он считал психологической основой кликушества. «В эпидемиях. главную роль играет сомнамбулизм и внушение, связанные с болезненным подражанием и черпающие содержание картины явления из бытовых условий, религиозных верований и суеверий русского народа. При эпидемическом развитии кликушества весьма важное значение имеет психология толпы» (Краинский, 1900, с. 216). Для понимания кликушества характерна одна черта — патологическое подражание. «Кликуша воспроизводит припадок в той форме, в какой она его видела у других больных, и затем уже повторяет его всегда в одной и той же форме, до мельчайших подробностей» (там же, с. 227).

Бехтерев указывал, что способ лечения кликуш заключается прежде всего в разобщении больных друг от друга, в обособлении их от здоровых для устранения взаимовнушения и взаимовлияния одних на других, а также в лечении физических недугов, предрасполагающих к болезненному состоянию. Вместе с тем Бехтерев писал: «полное искоренение зла возможно лишь в том случае, если мы будем иметь в виду не одни только лечебные меры, но и меры предупреждающие. Одних медицинских и административных мероприятий здесь, очевидно, недостаточно» (Бехтерев, 1900, с. 6). Нетрудно понять, что здесь Бехтерев под мерами предупреждения подразумевал социальные изменения.

Другое психическое заболевание, принимающее в известных условиях массовый характер, — мерячение — было распространено в дореволюционное время в Восточной Сибири и описано рядом исследователей, врачами и этнографами.

Мерячение наблюдалось среди якутов, бурят и других народностей. Заболевали и русские, но те, которые давно живут в