На рубеже веков. Современное европейское кино. Творчество, производство, прокат

В отличие от времён протектората Богемии и Моравии, советский период в истории Чехии дал обильный материал для национального самоутверждения. Хотя «подключение» к восточноевропейской моде въезжать в западную культуру на советских танках плодов в виде самых престижных международных наград не принесло, однако среди режиссёров по-прежнему считается хорошим тоном хотя бы раз устроить запоздалый бунт против давно почившей системы. Это размахивание кулаком перед носом покойника в лучшем случае оборачивается тем, что политическая ситуация становится лишь фоном для выяснения сугубо личных взаимоотношений героев, как, например, в гламурных, но пустых «Трёх днях в аду» (3 sezony v pekle, 2009, реж. Томаш Машин) – мелодраматичной истории любви на фоне набирающих силу репрессий; в комедии «Как рай земной» (Zemsky raj to napohled, 2009, реж. Ирена Павласкова), с иронией и без лишнего надрыва рассказывающей о событиях от подавления «пражской весны» до издания главной гордости чешских диссидентов – «Хартии-77» и преподносящей борьбу с властью как опасную, но в общем-то забавную игру; или в драме «Роза Кавасаки» (Kawasakiho ruze, 2009, реж. Ян Гржебейк) о настигающей уже в наши дни расплате за прошлое предательство. В худшем же случае на экране разворачивается действие, напоминающее страшную сказку про плохих коммунистов, которыми можно пугать маленьких детей. Обязательными атрибутами русских в таких фильмах становятся танки и водка, главной характеристикой – слово «свинья», чехи же, примеривая на себя роль безвинного народа-жертвы, в борьбе с ненавистным режимом проявляют куда больше смелости и пыла, нежели при сопротивлении нацистам.

Показательной в этом плане стала трёхсерийная драма Агнешки Холланд «Неопалимая купина» (Honci kef, 2013), получившая в 2014 году девять «Чешских львов», включая главные награды за лучшую режиссуру и лучший фильм. В основу картины легла реальная история протестного самосожжения пражского студента Яна Палаха в 1969 году и последовавшего за этим судебного процесса между родными погибшего и депутатом компартии, утверждавшим, будто юноша погиб по причине замены неизвестными безопасного «холодного огня» на бензин. Мученическая смерть прекраснодушного юноши, страдание матери, разрушенная жизнь брата, неравная борьба за правду красивой женщины-адвоката и немногих равнопрекрасных пылких студентов с циничными представителями властей, то подкупающих, то устрашающих свидетелей. И всё это на фоне советских танков, русских пьяных хамов в форме и жестоко разогнанных демонстраций.

Жуткую историю сомнительного героизма маститый режиссёр подаёт зрителю не спеша, с основательной уверенностью и особым вниманием к душевным терзаниям героев, превращая материал, способный уместится в формате обычного полнометражного фильма, в 200-минутное полотно, очевидно призванное рассказать не только об одной человеческой трагедии, но и об эпохе в целом. Тем не менее, взявшись за «беспроигрышную» тему, способную оставить равнодушным разве что камень, Холланд пошла по пути наименьшего сопротивления, поставив перед собой задачу лишь подчеркнуть то, что и без режиссёрского вмешательства «сыграло» бы на эмоциях зрителя. В результате долгая, утомительная без смены регистров, предсказуемая во всём (от сюжета, о котором можно справиться в интернете, до трактовок образов в зависимости от их лояльности к компартии), мелодраматичная на грани приличия и переходящая эту грань в конъюнктурности «Неопалимая купина» из трагедии превращается в плакат, мастерски нарисованный, но, по большому счёту, примитивный.

Тем не менее среди чешских кинематографистов были и те, кто, вооружившись главным восточноевропейским козырем, но осмыслив историю своей страны не только эмоционально, но и интеллектуально, добивались очень достойных результатов. Так, в 2011 году выходит драма «Алоиз Небель и его призраки» (Alois Nebel) Томаша Луняка, где история крушения и возрождения одной жизни показана на фоне гибели и перерождения страны в 1989 году. Лента, снятая по популярному комиксу, сделана с использованием ротоскопирования (прорисовки кадров с живыми актёрами в настоящих декорациях), что не только выделяет её в череде прочих фильмов, но и создаёт особую атмосферу, сплавляющую прошлое и настоящее, видения и явь, остроту восприятия и медитативность.

Спустя год Давид Ондржчек снимает «В тени» (Ve stinu, 2012)[198] – вдумчивую ретродраму (действие происходит в 50-х годах) о тихом бунте следователя, бросившего вызов системе. Но, пожалуй, лучшим чешским фильмом, обращённым с вопросом к прошлому, стали «Оковы» (Pouta, 2009) вернувшегося в большое кино после 11-летнего перерыва Радима Шпачека.