На рубеже веков. Современное европейское кино. Творчество, производство, прокат

В центре ленты – фигура гэбиста Антонина Русна-ка (великолепная работа Ондржея Малого), влюблённого в любовницу своей диссидентствующей «жертвы». При желании в этой картине можно найти параллели с «Жизнью других» (Das Leben der Anderen, 2006) Флориана Хенкеля фон Доннерсмарка, но в отличие от «оскароносной» немецкой ленты чешский фильм лишен нарочитой слащавости, сентиментальной фальши и политической спекуляции.

Шпачек скорее интуитивно, чем осознанно (в интервью режиссёр заявлял, что намеревался показать «мерзости режима») избежал худшей из творческих «забав» выходцев из бывшего соцлагеря – участия в негласном соревновании на самую большую муку, принятую от коммунистов, и снял мощную экзистенциальную драму, где палачи и их жертвы равнозначно трагичны, одинаково уязвимы и все – загнаны в угол. (Авторы картины наделяют главного героя особенностью, разрастающейся до масштабов метафоры и способной рассказать о персонаже и времени больше, чем километражи разыгранных на плёнку плаксивых жалоб: Антонин Русак страдает приступами удушья.)

Источник беды – не столько в конкретных именах политиков, начальников и режимов. Власть оказывается здесь проблемой более метафизической, нежели конкретной, исторической. Разлитая в крови и плоти фильма она – источник неизбывной тоски героев независимо от статуса. Этой тоской поражены все – и писатель, и крановщица, и гэбист, становящийся в финале главной жертвой, потому что лишён возможности прощения и оправдания перед судом как человеческим, так и высшим.

****

Несмотря на налаженную киноиндустрию, не дающую сбоев, и успехи – порой сомнительные, но часто и несомненные – Чехия и к началу 10-х годов так и не преодолела свой провинциальный статус. Возможно, справившись с кризисом роста, эта страна оказалась слишком благополучна, а потому не очень интересна сытому европейскому зрителю, предпочитавшему щекочущую нервы нищую экзотику румынского кино или кровавое неблагополучие растерзанной Югославии. Возможно и то, что чешское кино в эпоху утраты смыслов и цели было слишком «здоровым», внятным, никак не попадая в фестивальную моду.

Тем не менее ситуация начинает меняться. Так или иначе, но чешское кино неспешно возвращается на фестивали. Самый молодой режиссёр страны Томаш Ржегоржек, в свои 27 лет снявший уже четыре картины, побывал со своим дебютом «Превращения» (Proměny, 2009) на международных смотрах от Парижа и Брюсселя до американского Феникоса. В 2011 году признанная лучшим фильмом года драма Зденека Йираского «Бутончики» (Poupata) получила награды на фестивалях Чикаго и Пусана, а полнометражный дебют «Восемьдесят писем» (Osmdesat dopisu, 2010) Вацлава Кадрнки вошёл в основную программу Берлинале, получив, при отсутствии наград, очень лестную прессу. То ли поколение только пришедших в профессию режиссёров уловила зрительскую усталость от мейнстрима, то ли, действительно, пришёл черёд возрождению новой «новой волны», способной конкурировать с модным европейским артхаусом. Время покажет – наступило время ожидать.

Кинематограф Румынии: два взгляда

Современное кино Румынии

Светлана Смагина

Румынский кинематограф до румынского кинематографа

Румынский кинематограф по сравнению с другими восточноевропейскими кинематографическими странами достаточно молодой, он зародился только после Второй мировой войны (до 1948 г. в Румынии не было регулярного кинопроизводства). Первая картина социалистической Румынии – «Звенит долина» (Rasuna valea) Пола Калинеску вышла в 1950 году, она рассказывала о строительстве железной дороги и была проникнута энтузиазмом и патетикой эпохи. Отличительной чертой кинематографа данного периода помимо политической ангажированности являлась его литера-туроцентричность – драматургической основой подавляющей части выходящих картин были экранизации произведений классической литературы, и в первую очередь Иона Луки Караджале.

В 1957 году дебютируют крупные румынские режиссёры – Виктор Илиу («Счастливая мельница» / La Моага си погос по Й. Славичу; фильм был представлен в конкурсной программе Каннского фестиваля 1957) и Ливиу Чудей («Извержение» / Eruptia). В этом же 1957-м на Каннском кинофестивале «Золотую пальмовую ветвь» за короткометражный фильм получает анимационная картина Иона Попеску Гопо – «Краткая история» (Scurta Istorie), которая выглядела как творческая альтернатива продуктам американской индустрии. Гопо и не скрывал, что его лаконичная анимационная короткометражка об эволюции человека в первую очередь задумывалась как бунт против вычурности диснеевских рисованных сказок. Уже в 1965 году на Каннском фестивале приз за лучшую режиссуру получает «Лес повешенных» (Padurea spânzuratilor) Чулея, снятый по роману Ливиу Ребряну и рассказывающий о нравственном выборе румынского офицера во время Первой мировой войны.