На рубеже веков. Современное европейское кино. Творчество, производство, прокат

В фильмах «постдекабристов» невыносимо затянутая экспозиция, и эта детальная панорама рутины оттеняет яркое, иногда внезапное, часто судьбоносное, событие, которое должно произойти в жизни героев. При этом действие фильма часто длится в течение дня. Приём классицизма в «постдекабристских» фильмах оправдывается тем, что дело нельзя перенести на завтра, и только эта «спешка» двигает действие картины. В финале отсутствует не только «хеппи-энд», но и вообще какое-либо «мораль сей басни такова»: дело-то сделано, а вот как быть дальше? Катарсиса не предусмотрено, однако зритель приглашается к размышлению. Так, смерть Лазареску выглядит и как обращение к зрителю («Ты-то ещё жив, так подумай, как бы тебе не умереть так же»), и как образ тщетных усилий по спасению человека, рядом с которым уже стоит ангел смерти. Финал фильма «4 месяца, 3 недели и 2 дня» так же двойственен: облегчение от того, что аборт удалось сохранить в тайне, сменяется предчувствием какой-то неотвратимой расплаты; но, может быть, именно этот «день греха» и станет первым днём на пути к раскаянию? Делия («Самая счастливая девушка на свете») дала согласие продать «понтовую тачку», но зато «уломала» родителей отпустить её в желанный вуз, и это первое в её жизни взрослое решение, а также обращение к зрителю: очнись от несбыточных мечтаний и не упусти реальный шанс.

В фильмах «постдекабристов» снимаются малоизвестные исполнители, нередко – просто типажи. Актёры, знаменитые при Чаушеску, у них играют редко, отчасти потому, что их манера игры, воспитанная румынской театральной школой, для «постдекабристов» не подходит, отчасти – по закону смены лиц при смене периода в кино.

Операторское решение «постдекабристских» фильмов может напоминать стиль «домашнего видео» («Смерть господина Лазареску»), или цветовую гамму румынских фильмов времён Чаушеску («4 месяца, 3 недели и 2 дня»), или фильмы «Догмы» («Была или не была?»), но в любом случае не наблюдается никаких попыток создания красивого изображения, живописных пейзажей, портретов, композиций. Декораций минимум, фильмы снимаются не в павильонах, а в реальных интерьерах. Кстати, Кристиан Мунджиу уже снял ретро-фильм «Байки Золотого века» (Amintiri din ероса de aur, 2009) более высокого бюджета, отступив от канонов «постдекабризма»: действие всех новелл (в основу сюжета положена реальная трагикомическая история времён Чаушеску) происходит не в течение одного дня. Он же стал автором сценария и режиссёром фильма «За холмами» (Dupa dealuri, 2012), в котором критически показывается жизнь современных православных румын, и откровенно даёт понять, что самый главный виновник трагической развязки – бедность государственных больниц, выбрасывающих недолеченных пациентов на улицу. Неустроенность – фон всех «постдекабристских» картин. Никакой веры в социальные институты и т. п. в этих фильмах нет и быть не может.

Если в производстве фильма участвует европейский сопродюсер, черты своеобразия в «постдекабристском» фильме сохраняются. Ведь от этой неустроенной, зачастую позорной, реальности никуда не скрыться. Существование встречаемых по всей Европе румынских эмигрантов вызывает живой отклик у международной аудитории, смотрящей «постдекабристскую» картину о бессмысленности эмиграции. Действительно, куда уедешь от самого себя, от своих привычек, от своего воспитания, от своей ментальности?

Своеобразный румынский юмор помогает «постдекабристу» говорить на весь мир о том, что его до сих пор не отпускает (воспоминания о позорных страницах социализма) или тревожит (печаль о стране, где после тоталитаризма к власти пришёл криминал). И герои, и авторы осознают неизменность бытия или неспособность осуществить желание за бессмысленностью оного, или не-ответ на свой вопрос. Ни в одной картине не побеждает положительный герой, ни в одной картине не удаётся защитить слабого, помочь заблудшему. Здесь, пожалуй, выделяется разве что картина «Моя сексуальная жизнь» (Viata mea sexuala, 2011, реж. Корнел Жорже Попа). Героиня фильма, очаровательная жительница современного Бухареста Дорина, ночью работает в секс-шопе, а днём нянчится со своим внебрачным ребёнком (отец которого, естественно, является её работодателем, женатым на бизнес-леди) и тщетно ищет какую-нибудь другую, приличную работу. В финале, после скандала и автокатастрофы, Дорина, навсегда потеряв сынишкиного горе-папашу, наконец-то попадает в цветочный магазин. Вопреки явно неизвестной авторам русской поговорке о том, что не место красит человека, а человек – место, картина доказывает: есть такие работы, которые сами по себе портят человека, позорят его, ломают ему жизнь.