На рубеже веков. Современное европейское кино. Творчество, производство, прокат

Фатализм и жизнелюбие – две парадоксальные категории традиционно связаны с кинематографом Эмира Кустурицы. В этой связи необходимо упомянуть свадьбу как основной образ всего творчества режиссёра. Свадьба как трагедия в «Невесты приходят»; свадьба как апофеоз абсурда, катализатор пороков и страданий в «Папа в командировке» (Otac па sluzbenom putu, 1985) и во «Времени цыган» (украденная невеста, ставшая проституткой; потерянная чистота – невеста, беременная от другого). Абсурдный символизм свадьбы как обряда (празднование потери невинности), контраст девичьих мечтаний с происходящим, лицемерие пожеланий.

Кажется, Кустурица мог бы снимать только свадьбу, одну бесконечную свадьбу, к чему он в результате и приходит. «Андеграунд» или «Подполье» (Podzemlje, 1995) – остроумная и злая сатира на югославскую политическую историю – также завершается неожиданной свадьбой. Погибшие по ходу фильма герои оживают, плещется голубая вода, зеленеет трава, не пустеют столы, не кончаются песни, не напиваются гости, не устают целоваться молодые. Вечная свадьба за гранью жизни и смерти – образ рая для режиссёра. Следующая картина, «Чёрная кошка, белый кот» (Сгпа таска, beli тасог, 1998), наиболее известная широкому зрителю, полностью посвещена свадьбе и подготовке к ней.

Любопытным в этой связи кажется ещё один момент, а именно интерес режиссёра к юношеской любви. Герои картин «Вспоминаешь ли Долли Белл?» (Sjećaš li se Dolly Bell? 1981), «Папа в командировке» и «Время цыган» были подростками, по неискушенности способными на искренние чувства и сильную любовь. Это заметно при сопоставлении героев «Долли Белл» и «Обманчивого лета 68-го» (Varljivo leto’68, 1983) Горана Паскалевича. Внешне протагонисты обоих лент – практически близнецы, но во втором фильме юноша представляет собой скорее провинциальную ограниченность, а вся революционность в нём (см. год разворачивающихся событий) – сексуальная. Для Кустурицы сексуальность в юном возрасте не порок, но идеал, а препубертатный возраст – единственный период, когда желание действительно движимо любовью (главному герою последней на сегодняшний день художественной картины режиссёра «Завет» не дашь больше 12 лет).

«Завет» (Zavet, 2007) стал кульминацией, завершением пути, начатого отчасти еще в «Андеграунде» и «Аризонской мечте» (Arizona Dream, 1993): гипертрофированная яркость цветов, шаржированные персонажи, юмор на грани непристойности и слэп-стика, проще говоря, откровенная «мультяшность» его фильмов совмещаются с неизменным гуманистическим посылом. Можно предположить, что таким образом режиссёр пытается найти образ по-настоящему народного фильма. Но абсурдная искренность этих картин говорит о чём-то личном: так режиссёр Эмир Кустурица представляет себе счастье для себя, для всех и каждого. Пройдя через фестивальный успех и мировое признание, Кустурица стал исключительным режиссёром как на родине, так и в мире, позволяя себе снимать не о том, как всё вокруг плохо, но как было бы хорошо[206].

Особую роль в международном успехе Кустурицы сыграла музыка, именно в его фильмах многие впервые услышали балканские этнические напевы. Другим источником влияния стали цыганские мотивы (именно они чаще всего звучат в фильмах Кустурицы). Композитором трёх картин Кустурицы, Гораном Бреговичем, была создана своеобразная выжимка или дайджест народных мелодий. Именно такими их запомнил и полюбил весь мир[207].

Музыка, это особое средство выразительности, использовалась сербскими режиссёрами с начала 1960-х годов. Югославия, как наиболее «открытая» из стран социалистического лагеря, находилась под наибольшим влиянием массовой западной культуры, в первую очередь музыки. Рок-н-ролл становится объектом критики и символом разрушительного воздействия капиталистической культуры на социалистическую, которая, стоит признать, ещё не успела сформироваться.

С этим сталкивается герой «Когда я буду мёртвым и белым» (Kad budem mrtav i beo, 1967, реж. Живоин Павлович) Джимми Барка, участвующий в музыкальном конкурсе, где все, кроме него, поют рок-н-ролл. Джимми со своей кабацкой песней, вариацией на цыганскую тему, которой его научила любовница, выглядит смешно на их фоне. В городской мир ему не вписаться. Как любовнице и её приятелям, таким же ресторанным артистам.

Особое место музыка долгое время занимала и в творчестве режиссёра Милоша Радивоевича. Но для него музыка, напротив, оказывается областью свободного художественного самовыражения и противостоит серой нормативной действительности. В своих фильмах 1970-х годов он экспериментирует со взаимодействием звука и изображения, подчас создавая картины на грани клипа и видео-арта. Так, в его ленте 1975 г. «Свидетельство» (Testament) не звучит ни одного слова, зато не прекращается музыкальное сопровождение: джазовая импровизация перетекает то в классическую, то в электронную музыку.