На рубеже веков. Современное европейское кино. Творчество, производство, прокат

Слободан Шиян, мастер многофигурных комедий, снимает в 1984 году «Душитель против душителя» (Davitelj protiv davitelja) – гибрид комедии, детектива и триллера[212]. В начале фильма оговорив, что мегаполис без маньяка, серийного убийцы – «одно название», режиссёр с удовольствием создаёт весёлый балаган из всех возможных клише. Первый душитель – сын полубезумной авторитарной мамы – ироническая вариация на тему Нормана Бейтса; второй душитель – рок-музыкант, почувствовавший метафизическую связь с первым, пишет песни от его лица. Шиян иронизирует над всем: постоянными психоаналитическими мотивами в триллерах, над рок-музыкой как голосом городского, социального дна и перверсий. Склонность югославских режиссёров к абсурду, фарсу была очевидна и ранее, но в совмещении с жанровыми клише она обрела особое измерение. Это абсурд нового качества и нового мира, мира информационного, перенасыщенного искусством и развлечениями.

Вторую половину 1980-х годов можно назвать периодом расцвета югославского кино, развивающегося в рамках национальной традиции и с успехом использующего жанровые элементы и опыт западного кинематографа. В 1990-е годы всё изменилось. Постепенный распад государства, сопровождающийся кровавыми войнами, привёл к глубочайшему кризису кинематографии. Хотя именно в Сербии было сосредоточено наибольшее количество киностудий, с каждым годом производство фильмов падает. Те немногие картины, чьё производство было завершено, свидетельствуют о глубоком кризисе как искусства, так и общества в целом. Выполненные в телевизионной манере, откровенно эксплуатирующие остроактуальные темы бандитизма, наркомании, насилия, – сербские фильмы 1990-х годов в большинстве своём оказываются точным отражением современной им реальности, но зачастую не состоятельными с кинематографической точки зрения.

Несмотря на то что в этот период Эмир Кустурица, и сегодня остающийся самым известным режиссёром не только Сербии, но и всей бывшей Югославии, снимает свои шедевры – получивший главный приз Каннского фестиваля «Андеграунд» и всемирно известную комедию «Чёрная кошка, белый кот» – на развитие современной национальной кинематографии в самой Сербии решающее влияние оказал другой режиссёр – Срджан Драгоевич. С самого начала своего творческого пути он работал с различными жанровыми формами, находя им применение на актуальном, национальном, историческом материале.

Дебют режиссёра – комедия «Мы не ангелы» (Mi nismo andjeli), вышедшая в 1992 году и ставшая абсолютным хитом, – оказался совершенно противоположен кинематографу Кустурицы и устоявшемуся стереотипу балканского кино в целом, но явился логическим продолжением тенденции исследования города как пространства новой культуры в условных жанровых формах. Расхожий сюжет об «укрощении» (в данном случае беременностью девушки) строптивого ловеласа лежит в основе бесчисленного множества романтических комедий. Разноцветная эстетика фильма вызывает ассоциации с молодёжными американскими сериалами, на чём, впрочем, настаивают сами авторы: машина главного героя, как и нежная музыка за кадром, родились в 1950-е.

С одной стороны, Драгоевич ни на секунду не даёт зрителю забыть, что перед ним стилизация, игра. Первыми персонажами фильма, появляющимися на экране, являются ангел и чёрт (трудно сказать, кто менее симпатичен). Всячески участвуя в судьбе героев, они исполняют комические репризы, а порой и целые песни, прерывающие течение сюжета. Взаимодействуя как с героями, так и со зрителями, эти персонажи, отыгранные нарочито и манерно, сообщают театральность всему фильму.

Пространство «Мы не ангелы» состоит из нескольких декораций, напоминающих сценические, но наравне с постоянным повышением градуса визуальной условности режиссёр посвящает много времени вполне правдоподобным второстепенным персонажам и немотивированным сюжетно сценкам с их участием. В карамельный мир фильма внезапно вторгается неприглядная белградская реальность. Один герой пытается завязать со свободной жизнью и устроиться на работу; второй – представитель бунтующего поколения 1968-го года – теперь растит множество детей и ругается с женой, расхаживая по дому в грязной майке. В итоге каждый день друзья собираются на маленькой кухне за привычным косяком. Они – то самое поколение X, его югославская версия, не желающие вписаться в социум, не бунтующие против, но уклоняющиеся.