На руинах Константинополя. Хищники и безумцы

— Теперь у меня нечего брать. Никто меня не тронет. — Она развернулась и поспешила к выходу из дома, пока не остановили. Вышла на улицу, которая пока оставалась совершенно безлюдной, и быстрым решительным шагом направилась в сторону Большого ипподрома.

* * *

Яннис думал, будто за последнее время узнал о жестокости Великого Турка достаточно, чтобы ни один новый поступок этого человека не вызвал неприятного изумления и вопроса: «Да как же так?» Казалось, что Яннис теперь способен выслушать любую ужасную историю и сказать: «Я ожидал чего-то подобного». Однако не успела окончиться первая ночь, которую пришлось провести «в гостях», как случилось то, чего мальчик никак не ожидал.

Ночная тьма только-только сменилась серой предрассветной мглой, а Яннис и его сестра Тамар спали в своих комнатах, когда в общей комнате послышался какой-то шум. Яннис проснулся и хотел посмотреть, но тут к его кровати подошёл главный евнух Шехабеддин и строго сказал:

— Спи. Это тебя не касается.

— А моей сестры? — забеспокоился Яннис.

— Её тоже не касается, — уверенно ответил евнух.

Пришлось подчиниться и не пытаться узнать, что происходит, но в приоткрытую дверь за спиной евнуха всё же было-видно, как в обеденной комнате появились непонятные фигуры со светильниками, которые кого-то вели.

Яннису показалось, что послышался судорожный всхлип, как будто кто-то хотел плакать, но сдерживался. Судя по всему, этот кто-то должен был занять свободную спальню, но его не просто отвели туда, но ещё и заперли — в замочной скважине заскрежетал ключ. Затем главный евнух поклонился и ушёл, в обеденной комнате тоже всё стихло, после чего снова послышался звук запираемой двери — общей, которая вела прочь из гостевых покоев.

Теперь Яннису ничто не мешало вылезти из кровати. Было уже не совсем темно, поэтому мальчик спокойно прошёл в обеденную комнату, ни на что не наткнувшись.

Оказалось, Тамар тоже решила вылезти из кровати и узнать, в чём дело.

— Яннис, ты слышал? Кого-то к нам привели, — сказала она, осторожно ступая по коврам и приподнимая спальную рубашку, которая была ей длинновата. — Я хотела посмотреть, но к моей кровати подошёл какой-то евнух. Он знаками дал понять, чтобы я молчала и не шевелилась. Я испугалась немножко, но всё равно старалась слушать, что происходит.

Брат и сестра остановились возле запертой двери в спальню. Яннис приложил ухо к замочной скважине, но ничего не услышал, поэтому поскрёб ногтем по доскам двери и тихо позвал:

— Эй, ты меня слышишь? Ты кто?

Некоторое время из-за двери не доносилось ни звука, но затем послышался всхлип и вопрос:

— А ты кто? — Голос принадлежал кому-то не очень взрослому.

— Нет, сначала ты назовись, — ответил Яннис. — Нас тут первых поселили, поэтому мы первые должны спрашивать.

— Кто «мы»?

— Я и моя сестра, — ответил Яннис.

— Меня зовут Яков, — послышалось из-за двери. — Яков Нотарас.

Яннис просто ушам не поверил:

— Яков, это ты?

— А ты кто?

— Яннис. Ты меня знаешь.

— Сын Георгия Сфрандзиса?

— Да.

— Яннис! — Яков хотел ещё что-то сказать, но вдруг горько заплакал.

— Яков, что с тобой?

Сначала были слышны лишь судорожные рыдания, и только затем прозвучало:

— Мне страшно. Я ведь в доме у Великого Турка, да?

— Да. Но ты не бойся, — ободрил друга Яннис. — Нам с сестрой тоже поначалу было страшно, но мы привыкли. Ты тоже привыкнешь.

— Не привыкну, — послышалось из-за двери. — Великий Турок казнил моего отца и старшего брата. Велел отрубить им головы и заставил меня смотреть. У вас в семье, наверное, никого не казнили.

Яннис почувствовал, что по телу пробежал озноб.

— Но как же так? За что твоего отца и брата казнили?

— За то, что они не сделали, как хотел Великий Турок, — срывающимся голосом ответил Яков. — Он хотел, чтобы мой отец, старший брат и я пошли на пир. Пир устроили по случаю захвата Города. Великий Турок отправил к нам евнуха, чтобы нас привёл. Отец прогнал евнуха и сказал, что мы никуда не пойдём. Тогда Великий Турок велел своей страже привести нас насильно. Я всю дорогу спрашивал у отца, зачем было отказываться. Ну, пришли бы мы. Ну, посидели бы вместе с турками. Это же лучше, чем их сердить. А отец ответил, что нет, не лучше. И брат был того же мнения. — Яков всхлипнул и продолжал: — Когда мы пришли на пир, отец крикнул Великому Турку: «Моих сыновей ты не получишь». А мне сказал, чтобы я не делал то, что хочет Великий Турок, ведь если сделаю, то буду гореть в аду вместе с какими-то развратниками. После этого Великий Турок казнил моего отца и старшего брата… и сказал мне: «Смотри. С тобой случится то же самое, если не будешь делать то, что я хочу». Я ничего не понимаю. Никто мне так и не объяснил, чего Великий Турок хочет. Не понимаю ничего! — Яков со всей силы ударил кулаками в дверь и уже не заплакал, а завыл.

Яннису сделалось жутко и сестре тоже. Она схватила брата за руку и спросила:

— Мы ведь не умрём, нет?

Так они сидели, пока не наступило утро и не явились евнухи, назначенные прислуживать «гостям» Великого Турка.

* * *