На руинах Константинополя. Хищники и безумцы

По её расчётам, на крики должен был прийти кто-то из начальства, но когда это случилось, Мария нисколько не обрадовалась, потому что пришёл тот самый евнух, который вчера трижды посещал её дом. В первый раз — когда сопровождал Великого Турка, явившегося на обед. Второй раз — когда передал приглашение на пир. В третий раз — когда насильно увёл Луку, Леонтия и Якова. И вот теперь этот евнух наверняка обрадовался, что сможет поквитаться за вчерашнее. Ведь когда он приходил во второй раз и звал на пир, то в итоге услышал «убирайся», а теперь ничто не мешало так же ответить непрошеной гостье.

— Что угодно госпоже? — спросил евнух, стоя в воротах дворца, которые были открыты, но от собеседницы его отделяли скрещенные копья стражи.

— Мне нужно видеть султана, — ответила Мария, старательно произнося новое слово, выученное сегодня.

— Но султану не нужно тебя видеть, — ответил евнух.

— Нужно, — возразила Мария, уже успевшая решить, как ей разговаривать с этим врагом. — Вчера, когда султан приходил гостем в мой дом и принёс скорбную весть о смерти моего среднего сына, то обещал, что воздаст мне. Или эти слова ничего не весят? Ты ведь был там и слышал. Я сидела рядом с телом, которое принесли в ковре, а султан подошёл ко мне и сказал, что я получу даже больше, чем потеряла. Ты станешь отрицать?

Евнух подумал немного и сказал нарочито ленивым тоном:

— Хорошо, я доложу о тебе. Но если мой господин тебя видеть не захочет, ты должна будешь уйти.

— Если он меня видеть не захочет, то пусть позволит увидеться с моим сыном Яковом, — поспешно произнесла Мария.

Евнух снова ненадолго задумался.

— А зачем тебе видеть сына? — спросил он, на что услышал:

— Хочу проверить, всё ли с ним хорошо.

Евнух снисходительно улыбнулся:

— Это я могу сказать тебе и так: с ним всё хорошо.

— Я должна сама убедиться, — возразила Мария и произнесла речь, которую заранее заготовила. Она обдумывала её всю дорогу до дворца: — Я должна быть уверена, что мой сын станет вести себя разумно. Мне известно, что случилось с моим мужем и старшим сыном. Они казнены за непослушание. Я не хочу лишиться ещё и младшего сына, поэтому должна сказать ему, чтобы он проявлял покорность и глупостей не совершал.

Евнух снова задумался, а затем произнёс:

— Хорошо. Я поговорю со своим господином ещё и об этом. Жди здесь.

«Господь, помоги, — молилась Мария, пока ждала, стоя на улице. — Только бы меня пустили к Якову. Только бы меня пустили».

Ждать конечно же пришлось долго. Мария и не надеялась, что её примут немедленно. Она предполагала, что Великий Турок занят делами, которые не захочет прерывать, или ещё не проснулся после вчерашнего пира.

Евнух не сказал, что доложит о посетительнице сейчас, и это, судя по всему, означало, что он собирался доложить о ней совсем не скоро. Торопиться ему было некуда. И этот евнух оказался бы только рад сообщить ей, что Великий Турок не хочет её видеть и с сыном увидеться не разрешает.

Марии даже начало казаться, что евнух решил посмеяться над ней и обманул. Может, он вообще не собирался о ней докладывать, а просто посматривал из окна на то, как она, стоя в тенистой части улицы, ждёт?

«Господь, помоги, — молилась Мария. — Пусть то, что мне обещал евнух, окажется правдой. И пусть мне позволят увидеться с сыном».

Наконец евнух снова появился. Он вышел на улицу, степенно пройдя через ворота мимо стражи, и так же степенно произнёс:

— Пойдём со мной, женщина.

Изнутри дворец, в котором Мария бывала много раз, производил такое же впечатление, как разорённый Город: турки стали там полноправными хозяевами. Двор превратился в военный лагерь с шатрами. На первом этаже самого дворца тоже расположились воины. На втором и третьем этажах сновали турецкие слуги. Даже казалось, что обстановка, которая вроде бы мало изменилась, стала восточной. Всюду, куда ни кинешь взгляд, — какие-то предметы восточного быта, и не всегда их назначение сразу угадывалось.

Ощущение новизны не покидало Марию и тогда, когда евнух предложил войти в комнату, где в прежние времена василевс обычно принимал избранных гостей. Обстановка вроде бы осталась прежней, если не считать исчезновение большого стола, но пропиталась восточным духом. Кажется, Великий Турок стремился в повседневной жизни подражать василевсу, но получалось плохо. Сейчас завоеватель сидел в резном деревянном кресле, стоявшем возле окна, а поза ясно говорила о некотором напряжении — он не привык пользоваться такой мебелью.

Великий Турок посмотрел на посетительницу, но не произнёс ни слова и, конечно, не поднялся навстречу, как сделал бы василевс, когда принимал гостей без лишних церемоний. Евнух остановился возле кресла господина, по левую руку. Мария поклонилась в пояс и молчала. Она не знала, нужно ли говорить приветствие и что лучше сказать.

Великий Турок подождал немного и произнёс:

— Мне доложили, что ты явилась напомнить мне об обещании, которое я тебе дал. И что ты хочешь, чтобы я воздал тебе за то, что ты потеряла.