На руинах пирамид

— И бесполезная, если искать человека в камуфляже и с винтовкой в руках, — добавил Кудеяров. — А стрелком может оказаться инвалид с палочкой или работник сервисной службы, курьер, разносчик пиццы, да мало ли кто. Сейчас надо понять, кому выгодна смерть Оборванцева. Луценко уверяет, что для него потеря партнера — это полный провал, потому что Семен Ильич обеспечивал свою фирму крупными заказами, практически монополизировав рынок брусчатки и бордюров. Теперь фирму придется закрывать, потому что конкуренты сейчас бросятся рвать на части такой огромный пирог.

— Так, может, это конкуренты и организовали? — предположил майор Щеглов.

— Это стали проверять в первую очередь, — ответил Кудеяров, — про бизнес Оборванцева знали многие, но у всех у них свои особые отношения с начальником департамента: все заказы шли через него. А вдруг придет тот, кто не захочет работать с Луценко? Ведь неизвестно, кто заменит Семена Ильича. Кстати, служба безопасности мэрии с самого начала знала, что когда-то у Оборванцева была охранная фирма, связанная с криминалом.

— Что же тогда они не препятствовали его назначению?

— У них и спрашивайте: они же из вашего ведомства, — усмехнулся Павел.

— У Оборванцева в те годы было какое-то погоняло, и как его бригада называлась? — заинтересовался майор Щеглов.

— Назывались они «беспризорники». Большими делами не занимались и балансировали на грани официальной деятельности и криминала. Крышевали какие-то компании, но недолго, потому что скоро бизнесмены поняли, что безопаснее сотрудничать с официальными правоохранительными структурами. А погоняло у Семена Ильича было простое — Мамочка. Очевидно, в честь героя популярного когда-то фильма. Помните беспризорника, который под балалайку пел, что у кошки четыре ноги?

— Кто-то проверяет, где теперь его тогдашние соратники? — спросил полковник Порываев.

— Наверняка. Но не думаю, что ноги растут оттуда. Кто-то неплохо устроился, кто-то нет, кто-то умер, кто-то уехал. Но у всех своя жизнь, не связанная с чиновником мэрии.

— Кто знает? — сказал Францев и достал из ящика стола бутылку виски. А потом и четыре стакана.

— Если только за женщин, — предупредил Порываев.

— Закуски у тебя там не найдется? — поинтересовался Павел.

Францев заглянул в свой стол, достал оттуда хрустальную пепельницу.

— Кому надо, забирайте себе, я все равно не курю.

Потом вынул детскую дудочку и удивился.

— Вон она где, а сын ее целый вечер вчера искал!

Потом выпрямился.

— Закуски там не нашел, но мы можем спуститься в столовую: там наверняка закусок очень много, и все просто необыкновенные.

Они поднялись, и тут, словно по предварительному сговору с хозяином, дверь отворилась, и в кабинет заглянула Нина Лосева.

— Прошу всех к столу.

Отмечали женский праздник около двух часов, все мужчины были веселы и довольны, самым счастливым выглядел, разумеется, Павел Кудеяров. Нина Лосева тоже улыбалась. А громче всех смеялся полковник Порываев: особенно после пятого тоста, когда сам же предложил выпить за боевых подруг, а также жен.

— Простите, я запамятовала, как к вам надо обращаться, — обратилась к Порываеву Нина, — товарищ полковник или…

— Конечно, или, — обрадовался тот, — лично вы меня можете называть Петр Иванович или просто дядя Петя.

Он задумался, как будто пытаясь что-то вспомнить, вспомнил и засмеялся еще громче.

И почти сразу ему позвонил водитель и доложил, что освободился, потому что к вдове Оборванцева прибыл ее водитель.

Когда прощались, Николай, наклонившись к плечу майора Щеглова, спросил:

— Почему у тебя начальник такой веселый?

— Потому что он редко выпивает, пьет разве что только по праздникам, — еще тише ответил Валентин.

— А праздников у нас много.

— На самом деле он очень веселый человек, а на службе смеяться нельзя, вот он и раскрепощается в неформальной обстановке, но обязательно с проверенными людьми.

— Почему шепчемся? — закричал полковник ФСБ. — Что еще за заговоры за моей спиной?

И засмеялся.

После отъезда гостей Николай с Кудеяровым вернулись в кабинет.

— Для расследования потерянный день, — подвел итоги Францев.

— Я бы не сказал, — возразил Павел, — по крайней мере, одним подозреваемым, то есть подозреваемой, стало меньше. Беате смерть мужа ничего не дает, а, наоборот, лишает многого. Теперь, без поддержки мужа-чиновника, ее бизнес загнется очень быстро.

— А ты ее подозревал?