На рыдване по галактикам

Ник так энергично отбрыкивается от посоха, что выбивает кувшин из Яркиных рук. Тот сшибает гербарий с его головы, и амброзия щедро орошает чумазое мурло. Живо утеревшись ладонью, посол немедля облизывает пальцы и являет миру довольно симпатичное лицо, молодое — лет семнадцати земных стандартных, в крупных поцелуях местного светила. Круглые серо-голубые глаза сердито таращатся на шамана.

— Моя честно заработать гару-гару, пока вы драться с вождь, как пьяный кикимора! Кто из нас дурак?!

Нехорошая догадка пронзает меня как молния. Настолько нехорошая… или… хорошая? Что я боюсь озвучить ее вслух. У меня аж язык к гортани прилипает. И колени становятся, как мясное желе.

— Где находится город демона Мамуки? Тому, кто отведет — ящик гару-гару, — возвращает Варг разговор в нужное русло, умело комбинируя кнут с пряником.

— Моя! — вызывается Ник, прельщенный таким богатством.

— У-у, точно дурак, пенек чупикадровый, — вворачивает вождь, оскорбленный тем, что про него в этой кутерьме немножечко забыли. Даже пронырливый шаман вертит зачуханным пальцем у виска и корчит трагическую мину:

— Табу! Нехороший место! Кто туда ходить — плохо будет! Мамука наслать злой-злой проклятье!

— Хорошо, просто покажи направление, — уточняет Вегус.

— Там, — машет рукой вождь, высовываясь вперед. — До-о-олго иди своя нога, Кларочка даже тоже долго. Солнце семь раз вжух по небо.

Варг немедленно связывается с «Дерзающим» и требует, чтобы Бас выслал в указанном направлении разведочные зонды.

— Возвращаемся на корабль, — велит он. — Визит вежливости окончен. Сообщи аборигенам, что боги всем премного довольны и разрешают пировать заготовленным для них гару-гару хоть до потери сознания.

И тут из хижины скончавшегося старейшины доносятся подозрительные шаркающие звуки. Не проходит и минуты, как на пороге возникает покойный собственной персоной. Реденькие волосешки стоят дыбом, глазки-амбразуры горят недобрым огнем, а костистая длань сжимает какую-то длинную гибкую ветку.

— Розга! — первой опознает ее взращенная на лоне природы Соколова.

— Какая задница гоподрила спереть мой амброзия и какой грязный Мамуки вы тут разораться и не давать мне размышлять о прекрасном?! — злобно скрипит старичок, угрожающе взмахивая своим орудием. Шаман и вождь стоят перед ним, как нашкодившие школяры, и ковыряют ямки в податливом местном грунте пальцами босых ног.

— Мало я вас пороть, пока вы быть сопливые подбросыши! — бушует столь внезапно воскресший дедушка и с неожиданным проворством проходится розгой по тылам правительства племени, приговаривая: — Сколько раз повторять: никому не брать моя кувшинчик, не орать у мой апартаменты!

Присутствие божественных посланников дедка явно не ничуть не впечатляет и не волнует.

— Полетели-ка. Пока и нас не вздули, — хмыкает Варг, запуская реактивный ранец.

— Подожди-ите! — уворачиваясь от розги, голосит вождь. — Гару-гару! Великие боги должны взять гару-гару в свой небесный повозка! Священный обычай — обменяться гару-гару, а то Мамука наслать война и мор!

Ник, воспользовавшийся форой от старейшины, уже успевает где-то припрятать печенье и скачет назад с нашим же контейнером, набитым местными яствами, и цветочным венком.

— Открывать только в лаборатории, — предупреждает Варг Ярку, принявшую подношение.

— Лишь бы Шухер с исчадышем сатаны не стрескали все еще до анализов, — замечает та, прижимая к себе контейнер и щедро раздавая божественные благословения дарителям.

— А можно моя небесный повозка внутри посмотреть? Один глазок, — робко вопрошает вдохновленный свалившейся на него милостью богов Ник.

— Можно… но потом, — рассеянно отвечаю я, покосившись на кэпа. — Завтра приходи.

— Блох же каких-нибудь натрясет, — ворчит Цилли, взлетая.

— Через дезинфекцию прогоним…

— Нюк, ну ты что? Хоть бы в сторонку отвел и сказал, — упрекает меня Ярка. — Как бы не придушили пацана из зависти-то. Ты глянь, как соплеменники на него смотрят.

Но соплеменники смотрят уже не на него, а на нашу летучую стайку, взявшую направление на «Дерзающий». Задранные бороды, разинутые рты и выпученные глаза быстро тают внизу. Это дорога на Кларочке показалась такой длинной, лётом мы за пять минут к кораблю возвращаемся. Выбравшись из клубов дезинфекции, Соколова вызывается лично сопроводить подношение в лабораторию и проследить, чтобы образцы попали в пробирки и анализаторы, а не в ненасытные утробушки лимбийских ученых. Вражонок прям лиловым от злости становится. А я бегу в свою каюту, врубаю персональный комп и загружаю в него сфотографированное тайком мурло посла. На сопоставление антропометрических данных уходят считанные минуты, после чего машина выдает вердикт, который я и так уже знаю. Мне даже слюну у пацана на анализ брать не надо. Все невооруженным глазом видно.

Из состояния изрядного шока меня выводит обеденная сирена. Пока остальной экипаж бурно обсуждает свежую информацию и строит планы поисков останков корабля и таинственного города Мамуки, я рассеянно вожу ложкой в тарелке, позволив Врагусику даже тиснуть у меня кусок хлеба.