На сердце без тебя метель... (СИ)

Сомнений в том, что пари выиграет она, не было. Пульхерия Александровна верно подметила — последние два дня стояла ясная погода, и солнце пригревало совсем по-весеннему. Снег стал влажным и липким. С крыш стекали струйки талой воды, и возле усадебного дома образовались десятки луж. В среду же неожиданно подморозило. А под вечер и вовсе случилась странность — с небес полился то ли дождь, то ли снег, покрывая все тонкой коркой льда. Даже черные ветви деревьев в парке, которые теперь так низко клонились к земле.

— Решительно, сущее безумие пускаться в подобные авантюры по нынешней погоде! — горячилась Пульхерия Александровна, едва после завтрака выехали к озеру, где должны были состояться гуляния. — У Alexandre даже конь скользит по дороге, что уж говорить об осаде? И коня загубит, и сам убьется, не приведи господь!

И тут же быстро перекрестилась, пугаясь до дрожи собственных мыслей. К концу пути ее тревога передалась и Лизе. Действительно, дорога была очень скользкой. Настолько, что запряженные лошади несколько раз едва не оступились при беге, сани то и дело заносило, и только умелые руки кучера смогли их удержать.

Несмотря на гололед, на Масленичный разгуляй съехалась почти вся округа. Лиза вертела головой по сторонам, дивясь еще на подъезде к озеру разношерстной толпе любопытных. Людское море, открывшееся ее взору на льду, где поставили балаган и лотки, и вовсе на миг лишило духа. Смех, шум, гам над озером оглушали. То и дело звенели бубенцы саней, что проносились с грозным окриком возницы: «Поберегись!» Визжали девицы, скатываясь в обнимку с деревенскими парнями с высокой деревянной горки. Зычно кричали зазывалы, привлекая внимания к товарам, выставленным в наспех сколоченных лотках. Удивительно было среди этой толпы в кожухах, треухах, цветастых крестьянских платках видеть изредка проезжающие сани, в которых чинно сидели пассажиры в мехах, высоких боливарах и капорах с пышными перьями. Разгуляй объединил нынче всех — и бар, и холопов. И у всех кипела кровь от разнузданного веселья, буквально разлитого в воздухе.

— Не желаете ли блинов? Или горячего сбитня? Митрофаниха из Подолья отменный сбитень варит, — обратился к своим спутницам Александр, опасно свешиваясь с седла при той толкотне, что царила вокруг. — А может, Лизавете Петровне угодно с горы съехать?

При этих словах Лиза скользнула по нему взглядом. Дразнит ли он ее, как делал это обычно? Ведь обоим известно, что недаром катятся с высокой горы на рогожке парень и девушка. Масленица горячила кровь и сметала все запреты. Именно на Масленицу можно было смело сорвать поцелуй с губ, а то и несколько. Оттого и ненавидела это разнузданное веселье Лизавета Юрьевна. «Грешники бесстыжие! Содом!» — так отзывалась она о Масленичных гуляниях. В этот день она закрывала дом и наказывала всем домашним и дворне готовить душу к предстоящему посту молитвами и поклонами.

— Пусть сбитня принесут, mon cher, — попросила Пульхерия Александровна, с трудом борясь с желанием приподняться в санях, чтобы разглядеть крепость, которую так тщательно возводили под руководством местного кузнеца в последние дни. Интересно, какой она высоты, и насколько толсты ее стены?

Сбитень оказался не только горячим, но, на удивление, крепким. Лиза, сделав глоток ароматного медового варева, даже закашлялась.

— Alexandre! — негодующе воскликнула Пульхерия Александровна, пригубившая напиток из своей кружки. — Этот же на водке! Ах, нахальник!

А потом только улыбнулась, когда племянник, заговорщицки подмигнув, сделал знак подать некрепкого сбитня, который его лакей уже принес от Митрофанихи. Впрочем, пила его только Лиза. Пульхерия Александровна предпочла сбитень покрепче, с явным наслаждением закрывая глаза при очередном глотке.

То ли от того первого глотка, обжегшего нутро, то ли от всеобщего веселья, Лиза вдруг раскраснелась и заметно оживилась. Она уже не стеснялась ни плотно окружившего их сани простого люда, ни неприличных прибауток и выкриков, то и дело доносившихся из толпы. Только оглядывалась с интересом, испытывая непривычное воодушевление.

Вместе со всеми радовалась победе щуплого мужика с босыми ногами, который по скользкому столбу сумел залезть на самый верх и ухватить новые сапоги как выигрыш в забаве.

Наблюдала за медведем, которого водили на поводке, заставляя кланяться до земли крестьянам или делать неуклюжие реверансы господам, чтобы получить за старания «денежку». Даже захлопала в ладоши, когда медведь у их саней дважды присел, «выражая свое почтение сударю и сударыням», как пояснил его владелец. И даже не раздумывала, когда Александр протянул ей деньги, чтобы она опустила их в сумку, висевшую на шее медведя.

В тот момент Лиза была похожа на маленькую девочку, которая впервые попала на большой праздник. Веселье в ее по-детски ясных голубых глазах и непосредственность, с которой она радовалась происходящему, не могли не вызвать отклик в сердце ее спутника. Александр пристально наблюдал за ней и всякий раз со странным восторгом в душе встречал ее смех.