На сердце без тебя метель... (СИ)

И Дмитриевский, выпрямившийся, когда открылась дверь, снова откинулся на спинку кресла, прикрывая на миг глаза и собираясь с мыслями. Он уже заранее знал, о чем пойдет речь спустя пару мгновений, когда лакеи внесут кресло с Софьей Петровной, вынужденной пока передвигаться по дому с помощью слуг. И, еще не выслушав ее, заранее знал, как поступит.

Глава 10

С недавних пор Лиза полюбила сидеть в темноте. Даже нарочно просила Ирину плотнее прикрывать заслонку печи. Чтобы и эта тонкая полоса света не нарушала мрака, в который постепенно погружалась комната с началом зимнего вечера. Обхватив руками колени, Лиза утыкалась в них подбородком и ни о чем не думала, не вспоминала… Ни о Дмитриевском, ни о том, кого ждала здесь, в темноте комнаты, ни о своей туманной будущности. Ни тем более об охоте и том происшествии…

— Что с тобой, ma ch`ere? — мадам Вдовина встревожилась в тот день не на шутку, когда Лиза буквально влетела в их покои, резко распахнув дверь. Софья Петровна молча наблюдала, как девушка в остервенении стаскивает перчатку с руки, разрывая тонкую лайку, а после швыряет шапку и жилет на пол. Ирина еле успела подхватить вещи с ковра, прежде чем разъяренная Лиза прошлась по ним за ширму, спеша ополоснуть лицо водой в попытке обуздать эмоции.

Видя состояние дочери, мадам Вдовина с нарастающим беспокойством следила за каждым ее движением, ловила каждое слово, чтобы в случае нужды одернуть Лизу, не дать той сказать лишнего при местной девке. Только когда Ирина вышла вон, унося мокрый наряд, знаком велела говорить.

— Это невозможно, мадам! Этот человек невозможен! — Лиза изо всех сил сжала пальцами край столика. — Все бессмысленно… все! Самое лучшее, что мы можем сделать — это уехать… Я настаиваю! — к концу своей речи девушка уже невольно перешла на крик.

— Still, meine M"adchen!^[113] Не забывайте, где мы, — Софья Петровна щелкнула пальцами, как делала всегда, когда чем-то была недовольна. — Вы слишком забылись. Вы — не мещанка, которой дозволено топать ногами и кричать в голос. Вы — дворянской крови. Это первое. Das ist erstens. А вторым скажу вам, что перешагнув порог этого дома, мы обе лишились возможности отступить. И нет у нас пути иного, как только к тому, что наметили. А нынче выдохните… noch mal^[114]… вот так… и поведайте мне, что такого стряслось на охоте.

— Я… я отстала от гона. И случаем оказалась без своего верхового, — Лиза постаралась придать голосу беспечность, но злость, запертая в душе, так и рвалась на волю, вынуждая на резкость в словах. — Меня отыскал граф. И вел себя неподобающе дворянину…

— Man stelle sich nun vor!^[115] — выдохнула одновременно потрясенная и обрадованная услышанным Софья Петровна, как обычно в сильном волнении перейдя на язык родных земель. — Самолично в руки идет! Он… он касался вас? Каков ущерб имени честному?

Лиза была бы рада обмануть. Сказать, что ничего не было вовсе, уже жалея, что открылась матери. Но поняла, что идти на попятную нет смысла, равно как лгать. Оттого и рассказала все.

— So einer ist er also!^[116] — Софья Петровна расплылась в довольной улыбке. — Горяча кровь… все, как я думала… Но чтобы так скоро!

— Я бы не питала особых надежд, мадам, — с сомнением в голосе заметила Лиза. — Помните о том случае на одном из праздников под Петербургом? Когда его сиятельство презрел долг честного человека в отношении девицы…

— Та девица была дура, — грубо возразила Софья Петровна. — Так глупо… так нелепо ставить ловушку для собственной чести. Все должно быть иначе — тонко, аккуратно, без лишних подозрений. Чтобы кровь сама толкнула на то, что приведет к венцам. Мужчину толкнула, не девицу!

Они замолчали на некоторое время, вспоминая известную обеим историю из прошлого хозяина Заозерного, случившуюся еще до того дня, когда ему поневоле пришлось стать любителем деревни.

Одна из знатных столичных персон пригласила почти весь свет в свое загородное имение на увеселения в честь дня ангела супруги. Многие гости остались на ночлег, в том числе и герои истории. По окончании последнего в череде тех увеселений бала все разошлись по комнатам. Причем хозяин предусмотрительно разместил дам в правом крыле дома, а мужчин — в левом.

Каким образом одна из девиц оказалась вместе со своей горничной на мужской половине, позднее так и не выяснилось. Версий было много, даже совсем неприличные, те, что никогда не озвучивались в присутствии Лизы. Но факт оставался фактом — девица ночью была возле мужских спален и, более того, даже зашла в одну из них — ту, что занимал граф Дмитриевский. Зашла на несколько коротких мгновений, чтобы впоследствии жалеть о них всю оставшуюся жизнь.