На шифре. Инсайдерская история криптовалютного бума

Работая над кодом вместе с Лефтерисом, Кристоф рассчитывал поднять 5 миллионов долларов. Ethereum в свое время собрал 18, и он думал, что выше прыгнуть уже не удастся. Еще один весьма ожидаемый краудсейл предыдущей осени, Augur, получил 5 миллионов, да и другие набирали примерно столько же. Кристоф решил, что, если каждый из 5 тысяч участников в Slack даст тысячу долларов, это и принесет 5 миллионов. Но, когда они приблизились к этой сумме в первый же день, он понял, что улов будет куда крупнее.

В эти дни Кристоф находился в двухнедельном отпуске. После непрерывной работы над The DAO ему нужно было развеяться. Но, когда сборы The DAO дошли до пяти миллионов на второй день и не собирались останавливаться, он уже не мог расслабиться. Теперь он понял: все очень серьезно.

6 мая, на седьмой день продажи, сумма превысила прибыль с краудсейла Ethereum. Даже Виталик подкинул свои монеты. На следующий день в официальном твиттере The DAO Project появилось: «Теперь у The #DAO 3 % ВСЕГО #ETH в мире!!» На следующий день аккаунт @DAOhubORG, принадлежащий создателям форума, опубликовал скриншот главной страницы с показателями «2,87 М ETH = 27,15 М USD» и оставил комментарий: «Это будет самый эпичный краудфандинг в истории».

Чтобы стимулировать раннее участие, стоимость токенов должна была со временем медленно расти. К середине срока она поднялась на 0,05 ETH за 100 токенов DAO в день, пока не достигла 1,5 ETH за 100 токенов DAO в последние пять дней продаж.

После первых двух дней, принесших по 4 с лишним миллиона долларов, приток слегка ослаб. Несколько дней приходили суммы от 1,8 миллиона до 3,4 миллиона, но перед повышением стоимости сумма снова подскочила, достигнув 26,8 миллиона долларов на четырнадцатый день – как предполагалось, последний день, когда можно было получить сотню токенов за 1 ETH.

А вот после четырнадцатого дня, несмотря на обещания Slock.it, стоимость так и не выросла. Это произошло только после пятнадцатого – «Еще один день распродажи!», – что позволило собрать за сутки еще 21,2 миллиона. Они просто ошиблись в расчетах на день, но как минимум один комментатор тут же выдвинул теорию заговора: «И мы должны верить, что это правда ошибка?.. Вы, засранцы, даже более жадные, чем я думал». Один из пользователей Reddit написал: «Это первый пример бага в контракте. Вы уверены, что изучили его как следует?»

6 мая Стефан написал пост под названием «Неумолимый рост The DAO». Он начинался так:

Пока я пишу эту статью, «The DAO» становится вторым держателем эфира на планете (в процессе обгоняя Ethereum Foundation) с суммой 2 289 016 ETH.

Забавный факт: это больше 38 % всего ETH всех контрактов Ethereum, вместе взятых. И несколько часов назад она обогнала Pebble, Prison Architect и даже Ethereum, заняв головокружительную третью строчку в списке самых спонсируемых краудфандинговых проектов в истории с исторической суммой 21,96 М долларов.

К концу 14 мая – последнего дня, когда действовало правило «сотня DAO за 1 ETH», они собрали 98,8 миллиона. Это, в свою очередь, могло подтолкнуть и стоимость ETH – на момент запуска она равнялась 7,50 доллара. К концу пресейла 28 мая она уже приближалась к 12 долларам, подскочив на 59 %.

Пока The DAO всасывало эфир, как пылесос, команда Slock.it испытывала смешанные чувства. Кристоф отрешился от происходящего. Его главной мыслью было: «Просто оставьте меня в покое». Лефтерис, вложивший в The DAO всего 500 долларов (ему казалось странным вкладывать сбережения в то, что должно приносить ему же зарплату), поначалу удивлялся, как много получилось собрать. Но еще и радовался, потому что, если повезет, какая-то часть пойдет для Slock.it. Стефан согласился, что неплохо в потенциале заработать для Slock.it побольше, но не особенно впечатлился, уже пережив подобное с Ethereum. Грифф был в восторге от запуска первой настоящей DAO и считал, что Slock.it сорвет куш.

Гэвину, как и Кристофу, было страшно наблюдать за этим пузырем. 13 мая он написал пост в блоге «Почему я ушел с поста куратора The DAO». Он начал с объяснения, что это децентрализованная и автономная организация и, поскольку роль «куратора» не требовала личных оценок и решений, ее стоило бы назвать «оракулом идентификации». Он сказал, что кураторство не стоит считать одобрением проекта и что он согласился на эту роль как раз в силу ограниченных полномочий. На самом деле путаница из-за задач, как он отметил, принесла ему только «лишнюю головную боль». Потом он написал: