На шипах

Несмотря на высокие амбиции и большие зарплаты, инфраструктура футбольного клуба Пегас оставляла желать лучшего. И ржавые радиаторы не единственная проблема, с которой приходилось сталкиваться клубу, желающему бороться за выход в кубок УЕФА. Одиозное руководство скупилось буквально на всем, считая, что различные выгоды и комфортная обстановка не позволят закалить чемпионский дух. Был ли это особый воспитательный подход по формированию характера, или обыкновенное скупердяйство, сказать сложно. Но на всю базу была всего одна стиральная машинка, в которой стиралась вся наша амуниция после каждой тренировки. Перед играми на чистую форму был особый спрос. Персонала катастрофически не хватало, и обязанность по поддержанию формы в чистоте, возлагалась непосредственно на игроков. Наученный военным прошлым Козлов, радостно составил график дежурств, согласно которому каждый игрок уделял один вечер на стирку формы.

За время пребывания в клубе я целых два раза, с присущей стойкостью, выстоял вахту у дребезжащего аппарата. В этом не было ничего героического, за три – четыре подхода вместительная машинка принимала всю форму. Пока она стирала, можно было подготовить и почистить от грязи бутсы. Разбитые на всю команду обязательства делали монотонный побочный труд не столь обременительным.

В другой ситуации я бы с легкостью махнул рукой и вернулся к картам, если бы точно не знал, что по графику Суворов дежурит сразу после меня, а мой черед будет еще нескоро.

– Сейчас разве твоя очередь? – Спросил я.

– Нет, но меня попросили.

– Кто?

– Слава Кривоножко. На нем вся игра строится, не хочет силы тратить перед важным матчем. Он попросил, я согласился. Он все-таки главный игрок в команде, а я молодой, могу и побегать.

– Это дедовщина какая-то! – Возмутился, Аршак. – Шли его к черту.

Суворов растерянно стоял в центре комнаты, совершенно не зная, что ответить.

– Не прогибайся. – Подбодрил я его. –Сегодня ты за него постираешь, завтра отдаешь свой обед, а потом что? Идем к картам.

За пару минут уговоров чувство собственного достоинства полностью вернулось к Андрею. Дружным квартетом сидели мы за карточным столом, травили байки, делились прогнозами на предстоящий матч. Продлившееся с час веселье, неожиданно прервалось скрипом входной двери.

– Эй малой, иди сюда! – Крикнула выползшая голова Кривоножко.

Суворов заерзал на табуретке. Он пытался что-то ответить, но не находил слов, виновато поглядывая в нашу сторону.

– Ты почему еще тут?Бегом на вахту! – Продолжал кричать Кривоножко, оставаясь на зыбкой границе, разделяющей комнату и коридор.

Суворов, как послушная собака, вскочил со стула с готовностью выполнить команду. Я остановил его мягким жестом.

– Куда ты его зовешь? – Спросил я.

– Старичок, не лезь не в свое дело. А то опять по челюсти схлопочешь. – Ответил он, намекнув на сочинскую историю. Сделав шаг, он прорвал границу, нарушив наше пространство.

– Никуда он не пойдет. – Сказал я, принимая вызов. У меня не было права оставаться в стороне, позволяя ему помыкать парнем и разводить дедовщину. Правила одни для всех и кем бы он не был, он не вправе их нарушать за счет благополучия других. В сложившейся ситуации Суворов был для меня как сын, которого я хотел защитить.

Вид Суворова был жалок. Красный как спартаковский ромбик он застыл посреди комнаты, не зная, что делать дальше. Данное под давлением обещание обязывало его идти в прачечную, но стыд и собственное достоинство где-то глубоко острыми концами кололи прямо в сердце, не позволяя окончательно сдаться.

– И я никуда не пойду. – Сказал Кривоножко.

– Значит, будем играть в грязной форме, пропитанной чемпионским потом. – Ответил я. – А Андрей будет дежурить согласно утвержденному графику.

– Слушай, старичок. Я не знаю с какой луны ты свалился, но нет ничего зазорного в том, чтобы молодые занимались бытовухой. В его годы я тоже был на подсосе: носил мячи, стирал форму и занимался прочими непотребностями для того, чтобы основные «бойцы» добивались побед на поле. Сейчас я основной боец. И мне нужен отдых перед важной игрой, а не возня со стиркой потной формы.

– Андрей остается с нами. Так что решай сам, в какой форме мы будем играть: грязной или постиранной. Не хочешь играть уставшим? Не играй. На тебе мир клином не сошелся, футбол – командная игра. – Резко ответил я, готовый к абсолютно любому раскладу. Мне уже давно хотелось двинуть по его наглой роже, но рука не поднималась этого сделать. Отдавать Андрея без боя ни я, никто другой в комнате не собирался. Стало совсем тесно, за спиной Кривоножко стоял Чичикин. Обострившаяся ситуация как никогда приближалась к драке. Хохол не думал отступать и лишь дипломатия Чичи хоть как-то сгладила острые углы.

– Да ладно тебе, Слав. Чего ты завелся? – Сказал он, держа друга за руку. – Ну хочешь, я сам все постираю, если тебе так принципиально.

– Ты тут не причем. – Ответил Кривоножко, тыча пальцем в Суворова. – Стирать должен он.