На Сибирской флотилии

Дмитрий Мацкевич был соседом Федора Постникова по Пушкинской улице. Дом Постниковых был построен им самим на холме под сопкой и стал не только местом жительства, но и местом активной общественной жизни главы семьи. С наружной стороны фасада этого дома была нарисована большая зеленая звезда на белом фоне – символ языка эсперанто.

Дмитрий, бывая в доме Постниковых, удивлялся ладу и гармонии в этой большой семье.

Федор во время обучения в Санкт-Петербурге в Императорской военно-инженерной академии познакомился с вдовой офицера личной охраны Александра III, Марией Николаевной Смирновой. Случайное знакомство переросло в дружбу и любовный роман, как оказалось, на всю жизнь.

Влюбленные поженились, в связи с чем Постников вынужден был прервать занятия в Академии и перевестись в Военно-воздухоплавательную школу. Ко времени знакомства с Дмитрием у Постниковых было уже пятеро сыновей и дочь.

Однажды Федор рассказал Дмитрию о том, как, пролетая на аэростате над Невой, он обнаружил объект, находящийся под водой, и выступил с предложением об использовании аэростатов для очистки протоков Невы от обломков потерпевших крушение кораблей и судов. Кто бы мог подумать, что это его предложение будет использовано во время Русско-японской войны для поиска мин, поставленных кораблями эскадры Камимуры?

Несмотря на разницу в возрасте Дмитрий и Федор как представители инженерной профессии, которым было о чем поговорить, подружились настолько, насколько это было возможно в условиях военного времени.

Особенно сдружил их совместный полет на сферическом аэростате, который чуть не стоил им жизни.

Аэростат пролетал над позицией русских войск, принявших их за японских лазутчиков и открывших прицельный огонь из винтовок, длившийся почти 10 минут. Только быстрая реакция Постникова и последовавшая команда «Сбрасывай балласт!» позволила аэростату подняться вне досягаемости стрельбы, а им избежать, казалось бы, неминуемой погибели.

В августе 1905 года инженер-капитан Постников был переведен в Адмиралтейство с производством в подполковники.

Дальнейшие события развели друзей по разным континентам. Дмитрий на крейсере «Громобой» возвратился на Балтику, а Федор в 1906 году эмигрировал в США, сменив фамилию Федор Постников на Фред А. Пост.

Цусимская трагедия отозвалась болью в миллионах сердец россиян.

Скорбной памятью и напоминанием о Русско-японской войне осталось во Владивостоке Морское кладбище, первыми захоронениями на котором стали братские могилы моряков с крейсеров «Россия» и «Громобой». И Дмитрий, и Лера присутствовали на скорбной панихиде, когда прошло отпевание погибших в неравном бою, в том числе и артиллерийского квартирмейстера Матвея Лаптева.

Через три года после окончания войны, когда Мацкевичи будут далеко-далеко от Владивостока, в туманной Англии и дождливом Санкт-Петербурге, Морское ведомство построит на Морском кладбище Владивостока церковь, рассчитанную на 125–150 человек, которая освящалась 15 июля 1908 года в честь иконы Божьей Матери «Всех Скорбящих Радость». Это было кирпичное, окрашенное серой масляной краской здание, производившее «наружным и внутренним видом прекрасное впечатление». Иконостас церкви был изготовлен в рабочем доме; утварь, ризница и иконы частично выписаны из Москвы и Свято-Троицкого монастыря, частично получены из порта. Главная храмовая икона Божьей Матери «Всех Скорбящих Радость» исполнена местным художником Россолимо. Колокола и кресты были изготовлены в мастерских порта. Строителем храма был инженер – полковник Андрей Иванович Исаков.

В день освящения храма священник Сибирского флотского экипажа произнес речь о подвиге русских воинов в Цусимском сражении:

«Воины христолюбивые! Многое может сказать сердцу каждого из нас этот маленький храм, сейчас освященный святительским благословением, грустный кладбищенский храм, храм-памятник. Здесь под сенью будут покоиться безмятежно и мирно в своих преждевременных могилах наши воины, пришедшие сюда, на край русского государства, из разных уголков обширной родины, но которым Господь не судил уже возвратиться в дома отцов. Здесь будет их общая братская тихая пристань; здесь они, принявшие кончину в мирное и военное время, улягутся рядом, как воины-братья, и будут лежать под стройными рядами крестов, рука об руку, как живые в строю…

…Это братское кладбище средь морей и гор – лишь часть огромного дальневосточного воинского кладбища, где не осталось и нет ни одного храма. Говорю «не осталось», ибо там были лишь походные храмы, сооруженные руками наших воинов. Любили они эти храмы и горячо молились в них, милости Божией и помощи требуя, молились иногда при такой обстановке, когда вместо колокола раздавались звуки орудийных выстрелов, вместо стен храмы были склоны гор, а куполом – свод небесный… В дни поминовения воинов в этом кладбищенском храме будут помянуты наши страстотерпцы, на бранных полях Дальнего Востока живот свой положившие.