На службе Франции. Президент республики о Первой мировой войне. В 2 книгах. Книга 1

Вивиани ушел и вскоре вернулся. «Я застал, – сказал он мне, – Клемансо в состоянии бурного отчаяния. „Нет, нет, – сказал мне Клемансо, – не рассчитывайте на меня. Через пятнадцать дней вам распорют брюхо. Нет, нет, я не согласен. Впрочем, вы жертва генералов от иезуитов. Это Кастельно виновник поражений в Лотарингии. Надо покончить с этим“. После этого страстного потока слов с Клемансо была настоящая истерика, и, внезапно смягченный печалью, он бросился в мои объятия, но продолжал отвечать мне отказом в своем сотрудничестве». «Не падайте духом, – говорю я Вивиани, – сделайте еще одну попытку». «Нет, с меня достаточно, я больше не буду просить у него ничего. К тому же он никогда не согласится на другой пост, кроме поста председателя совета министров. Я охотно уступил бы его ему, господин президент, если вы выразите мне это желание». «Нет, мой дорогой друг, – возражаю я, – вы не потеряли доверия. Я не имею никакого основания и никакого права расставаться с вами. К тому же в том состоянии, в каком вы нашли Клемансо, он способен спутать импульсивность с энергией. Быть может, его время еще придет, если война затянется, как приходится теперь бояться. Но теперь он стал бы рубить направо и налево в командовании армией. Поскольку его присутствие было бы полезным в правительстве, потому что он принес бы свой пыл и свой светлый ум, постольку оно могло бы быть опасным в данный момент, если бы он оказался во главе правительства. Оставайтесь на своем месте и окружите себя людьми, пользующимися неоспоримым авторитетом и не являющимися членами одной и той же партии».

К сожалению, как опасался Вивиани, малейшее преобразование в составе кабинета будит старые привычки из времен парламентских кризисов и приводит в движение рои трутней и шмелей в наполовину опустевших кулуарах палат. Председатель совета министров спешит с этим делом, и я одобряю это. Он привел ко мне Марселя Самба. Оратор социалистов – человек очень умный, но сегодня он был настолько благоразумен, что оставил в стороне свой ум и в разговоре со мной дал волю только своему чувству. Он честно смотрит на меня своими черными глазами и говорит мне, что в нынешних обстоятельствах я могу в случае надобности рассчитывать на его содействие, но он считает преждевременным образовывать более широкий кабинет и «ставить последнюю карту». Он посоветуется со своей партией, но, несмотря на пример бельгийцев, не думает, что социалисты дадут свое согласие.

Мильеран, Делькассе и Бриан, авторитет которых чрезвычайно поднял бы вес министерства, пришли ко мне все вместе, они предварительно совещались между собой и заявляют мне, что охотно предоставят себя в распоряжение Вивиани, но у них есть возражения и они ставят условия. Мильеран предпочел бы, чтобы кабинет подвергся более основательному преобразованию и чтобы во главе некоторых министерств были поставлены новые лица. Он рад был бы видеть во главе министерства финансов Андре Лефевра, во главе министерства иностранных дел – Делькассе или себя самого. Я заметил на это, что нет никакого основания удалять с поста министра иностранных дел Гастона Думерга, который исполняет свои функции с большим тактом, однако мне не удается убедить Мильерана. Он сидит верхом на стуле, опираясь локтями о спинку, брови нахмурены, глаза зорко глядят из-под пенсне, зубы сомкнуты, ум словно застыл. Менее мрачный, менее молчаливый Делькассе с горечью критикует инертность нашей дипломатии в настоящее время. Впрочем, ему неизвестно все происшедшее с тех пор, как он оставил пост посла в Санкт-Петербурге. Бриан, более тонкий и деликатный, высказывал мнение, что надо было бы попытаться еще раз обратиться к Клемансо и Самба. Часы идут за часами, но мы не пришли к конкретному заключению. Мои собеседники не отказывают в своем сотрудничестве, но предлагаемые ими комбинации и высказываемые ими оговорки отсрочивают решение, на которое я надеюсь. В час ночи они покинули Елисейский дворец, причем ничего не было решено.

Вторник, 25 августа 1914 г.

В присутствии Вивиани я снова совещаюсь с Брианом, Мильераном и Делькассе. Все четверо долго остаются у меня в кабинете. Но мы как будто еще более вчерашнего далеки от согласия, которого я стараюсь добиться. Бриан, Мильеран и Делькассе снова совещались между собой и, кажется, более или менее склонны принять предложения Вивиани. Они считают, что министерство обречено на близкую гибель, они желали бы преобразовать его на более прочной основе, но не говорят мне, под чьим председательством Вивиани предлагает Мильерану расчленить военное министерство на две части и поручить ему всю административную часть, производство военного материала, снабжение, снаряжение. Мильеран отвечает на это предложение упорным молчанием. Бриану Вивиани предлагает портфель министра народного просвещения. Но Бриан, который был блестящим министром народного просвещения в мирное время, не помышляет вернуться на этот пост в военное время. Делькассе снова углубился в молчание и присоединяется к возражениям своих товарищей, угрюмо кивая.