На службе Франции. Президент республики о Первой мировой войне. В 2 книгах. Книга 1

Тем временем социалистическая партия, запрошенная Марселем Самба, объявила свое решение: «Мы будем поддерживать кабинет, что бы ни случилось; однако в нынешних обстоятельствах мы не считаем возможным отказывать ему и в более действенной помощи, мы лишь выражаем желание, чтобы нашей партии были предоставлены два портфеля и чтобы они были отданы Жюлю Гэду и Самба».

Это сообщение сделал Мальви, когда Мильеран, Делькассе и Бриан находились все трое в моем кабинете. Оно явно уменьшило сопротивление Бриана, но Делькассе, напротив, подчеркивает свою оппозицию и замечает: «Из нас скоро сделают придворных советников». Мильеран остается неподвижным, как статуя, и непроницаемым, как сфинкс.

В конце концов мне удалось вырвать у всех троих признание, что их оппозиция направлена главным образом против присутствия в кабинете военного министра Мессими. Они хорошо знают, что он никогда не занимался вопросами стратегии и совершенно непричастен к нашим поражениям. Они не отрицают ни живости его ума, ни его горячего патриотизма. Но они находят, что он теперь переутомлен и нервничает, кроме того, они ставят ему в вину сообщения, которые давались в прессу, правда, не им, но под его ответственностью, за последние пятнадцать дней эти сообщения отличались блаженным оптимизмом, систематически подчеркивали воображаемые слабые стороны германской армии и ревностно скрывали от страны реальности войны. В этом отношении мои собеседники правы, и их замечания вполне совпадают с теми, которые я неоднократно делал Вивиани. Но это в гораздо меньшей степени вина Мессими, чем главной квартиры. После продолжительной и временами довольно неприятной дискуссии Мильеран, Бриан и Делькассе уходят, все время неразлучные, и обещают дать мне ответ завтра.

Министр финансов Нуланс сообщил мне со слов сотрудника агентства печати Ленуара следующую фразу Клемансо: «Я сам составлю кабинет и возьму в него Мильерана, Бриана и Делькассе». Я передал эти слова своим трем собеседникам. Бриан ограничился улыбкой, Делькассе хранил молчание, Мильеран резко заметил: «Что касается меня, то ему пришлось бы еще спросить меня самого». Однако, согласно тому, что я слышу с разных сторон, Клемансо в последние дни действительно выиграл в общественном мнении. Части страны нравятся его вспышки энергии, его невозмутимость перед лицом опасности, даже резкость его манер. Однако, если он станет во главе правительства, кто знает, не поддастся ли он искушению заменять компетенцию военного командования своим подавляющим и, увы, часто капризным авторитетом? Он не любит Жоффра, сколько раз он критиковал его. Не постарается ли он заменить его просто подставной фигурой? Все эти вопросы не дают мне покоя, и я спрашиваю себя не без некоторого страха, в чем будет заключаться мой долг президента в случае кризиса всего министерства.

Проходит долгий день, еще более печальный, чем предыдущие. В эту ночь, в три четверти первого, генерал Жоффр отдал нашим северным армиям приказ о генеральном отступлении. В свою очередь Мессими, опасаясь, что Париж может остаться без защиты, и предупредив меня о своем намерении, которое я одобрил, послал сегодня в пять часов утра полковника Маньена в главную квартиру со следующим приказом: «Приказ генералу, командующему северо-восточными армиями. Если успех нашего оружия не увенчается победой и если армии вынуждены отступить, необходимо будет отправить по меньшей мере армию из трех регулярных корпусов в укрепленный лагерь под Парижем, чтобы обеспечить защиту последнего. Известите о получении сего приказа Мессими».

Со всех сторон, за исключением наших восточных окраин, положение ухудшается. В Бельгии неприятель продолжает двигаться вперед. Английская армия отошла на линию Воланьен – Мобеж. Один корпус немецкой кавалерии продвинулся к Орши; на востоке 1-й баварский, затем 21-й и 15-й корпуса продвинулись на линии Мортань – Мерта до Вогез, но тем не менее генерал Дюбайль, отведя свое правое крыло в ущелье Шипоты, твердо укрепился на своей позиции. Он готовит контратаку. Наша 2-я армия получила сегодня в три часа из Пон-Сен-Венсана приказ, подписанный генералом де Кастельно: «Вперед, везде и основательно. Грандиозно просто!» Наши 16, 15 и 20-й корпуса энергично перешли в наступление и заставили немцев отступить в Розльере, Ламате, Бленвилле, Фленвале. Моя бедная Лотарингия все более подвергается опустошению. Немцы подожгли Кревик и Гербевиллер.

Сегодня ночью над Антверпеном пролетел дирижабль и сбросил восемь бомб. Было пятнадцать жертв, в том числе семь убитых.

Клобуковский телеграфирует, что немцы метили в следующие объекты: королевский дворец, большое здание, где находятся министры, и пороховой склад¹⁵³*.