На службе Франции. Президент республики о Первой мировой войне. В 2 книгах. Книга 2

«Ага! Вот видите!» – злопыхательствует Клемансо. «Но он дальше, в окопах». – «Меня не проведешь». – «Но вы сами увидите». Несколько дальше встречают полковника. «Ага! – говорит Клемансо, – ему достанется на орехи». – «Но так поступают все». – «Ладно, ладно!» Пришли в окопы, находящиеся перед самым неприятелем. Клемансо продолжает громко говорить и обращается с каким-то вопросом к солдату. «Да замолчишь ли ты, – отвечает ему солдат и дает ему тумака, – тебя услышат боши».

После завтрака отправляюсь с генералом Кордонье далее, проезжаем мимо Брюксьер-о-Дам, Лей-Сен-Кристоф, Брюксьер-о-Шен, Ла-Фин-Эгиль. Снова очутился в лесу Шампану, в котором был в прошлом году зимой, когда все было занесено снегом. Теперь уже появилась первая зелень, поют птицы.

Зашли на опушке леса в дом лесничего, часто подвергающийся обстрелу немецкой артиллерии. Отсюда я вижу развалины деревни Брион, где находятся наши передовые посты. Туда нельзя пройти днем за неимением траншейных ходов; теперь лишь начинают рыть такой ход. Опять то же разгильдяйство.

С другого конца леса я вижу деревню аннексированной Лотарингии; она занята немцами. Солдаты говорят мне, что немцы показываются на деревенской улице самое большее два-три раза в месяц; они живут под землей, в погребах.

Наши передовые позиции плохо оборудованы. Проволочные заграждения находятся снаружи, перед лесом, а наши передовые окопы – на опушке. Неприятельская артиллерия может разрушить проволочные заграждения, и атакующая немецкая пехота тотчас ворвется в ваши траншеи первой линии. По распоряжению генералов Кордонье и де Лардемелля проволочные заграждения устанавливают теперь в самом лесу, а позади роют окопы.

Во Фруар я возвратился через Нанси. В городе опять прежнее оживление.

Понедельник, 20 марта 1916 г.

Переночевал в поезде на вокзале во Фруаре.

В половине девятого утра за мной приехал генерал Ж.Б. Дюма, командующий группой из трех дивизий (180, 33 и 34-я), и мы поехали на автомобиле в Нанси. Проезжаем мимо Шампану, который все эти дни усиленно бомбардируется и на три четверти разрушен, затем мимо Эстервилля, тоже очень пострадавшего, и мимо Бломберского леса. Подъехали к большой, имеющей вид четырехугольника, ферме Сен-Жан, расположенной между Бламонским лесом и лесом Де-ла-Гранд-Гутт. Немцы вчера усиленно обстреливали ее орудийным огнем, но сегодня здесь спокойно. Идем по длинному вырытому в земле ходу, который приводит нас к окопам первой линии напротив вокзала в Монсель.

Кругом тихо.

После нескольких часов пути лесом, в траншейных ходах и траншеях мы сели в наши автомобили у Эрбевилье, от которого тоже остались одни развалины, и поехали через Гаракур, Варанжевилль и Домбаль в Бленвилль, где меня ожидал мой поезд.

Домбаль был бомбардирован сегодня утром из дальнобойных орудий. Целью неприятеля был завод Сольвея, но снаряды попали только в один склад и разрушили один из близлежащих домов для рабочих. Есть убитые, в том числе двое детей. Через некоторое время я приехал туда, по возвращении я уведомил об этом Тома, которому еще ничего не было известно. Завод Сольвея производит 80 процентов нашей продукции каустической соды для взрывчатых веществ. К счастью, у нас имеется достаточный запас на год.

Завтракаю в Бленвилле с генералами Депре, Дюма и де Лардемеллем.

Генерал Дюма, кажется, считает возможным наступление через Шато-Сален. Генерал Депре гораздо менее оптимистично смотрит на это, он думает, что мы натолкнемся там на наводнения, устроенные немцами.

После завтрака отправился с генералом Морделлем на автомобиле через Люневилль и Баккара в Ран-л’Этап, подвергавшийся до сих пор ожесточенной бомбардировке. Оттуда поднялись в живописную долину реки Плен, в которую несколько лет назад я совершил экскурсию с мадам Пуанкаре. Теперь через эту долину проходит фронт, и Ран-сюр-Плен занят немцами.

Сворачиваем влево по красивой дороге Пьер-Персе. День выдался на славу, сочная зелень сосен радует глаз, на синем фоне неба отчетливо вырисовывается силуэт горы Пьер-Персе. Деревня кишит солдатами.

Дорога идет лесом, затем спускается в Бадонвилье. Подъезжая к последнему, мы слышим неистовую канонаду, а когда мы въезжаем в эту коммуну, перед нами, поднимая тучи черного дыма, взрываются снаряды и с треском рушатся дома.

Нам надо пересечь Бадонвилье, чтобы попасть в окопы первой линии. Удастся ли нам это? Едущие впереди нас Пенелон и майор Ноде останавливают свой автомобиль и сходят; мы следуем их примеру. Майор Ноде, из штаба отряда лотарингской армии, находит, что надо выждать несколько минут. Через отдушины погребов перед домами мы замечаем несколько солдат, женщин и детей. Одна женщина спокойнейшим образом чистит салат, дети то и дело высовывают головы, прислушиваются, смотрят. Над нашими головами пролетают снаряд за снарядом и падают в трехстах метрах слева от нас, на том месте, где немцы предполагают местонахождение наших батарей; но эти батареи находятся в тылу, под прикрытием, и отвечают интенсивной пальбой.