На службе Франции. Президент республики о Первой мировой войне. В 2 книгах. Книга 2

Клемантель, который на днях уезжает в Италию для согласования некоторых вопросов со своим итальянским коллегой, зашел ко мне и между прочим прочитал мне письмо, полученное им от сына – офицера под Верденом. Главная квартира отказалась от системы «мория» <«непрерывной цепи»>, которую раньше применял Петен и которая давала воинским частям возможность уходить на отдых в тыл, оставаясь на линии боя лишь немного дней. У Петена отобрали часть войск под предлогом, что он употреблял большую часть на защиту Вердена. Результат: на некоторых частях верденского фронта солдаты начинают утомляться и здесь возможны прискорбные инциденты. Я предлагаю Клемантелю остаться до четверга, чтобы поднять этот вопрос на совете министров и, в частности, перед Роком. Боюсь, что за подготовкой наступления могут упустить из виду первостепенное значение успеха под Верденом.

Галли говорит мне, что в большей части армии безрассудно растрачивают припасы и материалы.

Мильвуа снова говорит мне об окопных орудиях. Он договорился с Роком относительно новых испытаний их.

Среда, 10 мая 1916 г.

Леон Буржуа сообщает мне слова генерала Петена министру Пенлеве: «Я считаю, что в этом году невозможно предпринять серьезное наступление». Буржуа, как всегда, большой патриот и враг всяких пессимистических гипотез, не согласен с этим мнением.

Эрбильон сообщил мне цифру наших пленных в Германии, по апрельским данным. Она колоссальна: 347 тысяч человек.

Вернувшийся из Италии Шарль Луазо говорил мне, что лондонское соглашение о вступлении Италии в войну, став известным в Австрии, было использовано австрийским правительством. Последнее представило дело католикам-кроатам таким образом, будто их приносят в жертву православным сербам. Луазо считает, что нельзя будет создать великой Сербии, не дав религиозных гарантий австрийским славянам-католикам. Он, как и Барес, считает, что Италия нас надувает, что все, что мы делаем сейчас вокруг поездок ее министров и парламентских деятелей, банкеты, тосты, не дает вам никаких выгод.

Депутат от Монмеди Рево, всегда очень увлекающийся, говорит мне о разрабатываемом им проекте предоставления жителям оккупированных местностей монопольного права на доходы с иностранцев-туристов после заключения мира.

Морис Колра показал мне Bulletin des Armees, имеющий тираж в 500 тысяч. Колра теперь состоит его редактором.

Наш посланник в Берне Бо считает отношение к нам Швейцарии, даже немецкой, прекрасным. Президент официально запросил его, согласимся ли мы обсудить вопрос о военной конвенции со Швейцарией? У нас не потребуют никаких сведений относительно обороны Франции, нас пригласят согласовать вопрос о защите Швейцарии. Швейцарский генеральный штаб не ждет немедленного нарушения швейцарских границ, но имеет серьезные основания считать, что немецкий генеральный штаб готовит такое нарушение в более отдаленном будущем. Германия, несомненно, стремится сначала вывести Россию из строя и затем с большим количеством свободных сил ударить на нас через Швейцарию. Я сказал, что лично я, безусловно, за переговоры со Швейцарией. Самое худшее, что может случиться, заключается в том, что Германия может об этом узнать. Но если она на этом основании предъявит Швейцарии ультиматум, федеральные войска будут для нас ценной поддержкой.

У нас обедали Ганото, Пайэль и Нобель с женами. Ганото блестящ, остроумен, изобретателен. Он в очень ярких красках описывает битву при Шарлеруа, битву на Марне, всю войну, проявляет местами большую точность в деталях и изумительную память.

Ганото и Пайэль слышали от одного из своих друзей, Фабра, вернувшегося из оккупированных провинций, рассказ о сцене настоящего безумства фон Клуга перед отступлением с Марны: он хватался за ружье и револьвер, грозил стрелять в окружающих, кричал, что не оставит в Париже камня на камне, бегал, как дикий зверь, взад и вперед перед замком Фабра в Лассиньи.

Четверг, 11 мая 1916 г.

В Matin и Petit Parisien напечатаны статьи, в которых высшее командование обвиняется в том, что дало приказ об эвакуации правого берега Мааса. Как могла цензура проглядеть эти статьи? Это загадка. По-видимому, цензура представила их в секретариат военного министра, и последний не возражал против их напечатания, но Жоффр с полным правом недоволен и потребовал, чтобы вечером было напечатано коммюнике с поправками. Бриан обещал.

В известных парламентских кругах подозревают, что статьи в Matin и Petit Parisien исходят от самого Бриана и имеют целью навредить Жоффру. Некоторые депутаты прибавляют даже (как передает Морис Бернар): «.а также присвоить себе заслугу битвы под Верденом, как и битвы на Марне». Другие подозревают Тардье. Словом, возбужденное воображение всюду ищет виновных.

Все это может привести в отчаяние.

Пенлеве подтверждает мне, что генерал Петен сказал ему, что не верит в возможность наступления в нынешнем году.