На службе Франции. Президент республики о Первой мировой войне. В 2 книгах. Книга 2

Я решил посетить батарею 120-миллиметровых орудий. В числе ее канониров служит Альбер Бранжье, лакей из Елисейского дворца. Он недавно приезжал в отпуск и говорил, что никто из начальников ни разу не бывал на месте его службы и что там нет никакого убежища.

Через Вьенн-ла-Вилль, опустошенный и разрушенный, и Сен-Тома мы приехали до траншейных ходов и идем по ним под треск ядер. Нас сопровождают генерал Эннок, один из моих старых товарищей по школьной скамье в Бар-ле-Дюке, и генерал Кабо.

Дошли до оврага, по которому протекает ручей. К одному из склонов прилепились несколько хижин артиллеристов. Батарея Альбера Бранжье тут же рядом. Его товарищи и он заняты рытьем убежищ. Я подозреваю, что эту работу приказано было сделать по случаю моего посещения, во всяком случае, это должно было быть сделано давно.

Я жму руку этому славному парню и беседую с ним несколько минут. Артиллеристы очень удивлены моим присутствием среди них. Батарея находится на северо-западе от Вьенн-ле-Шато, в совершенно разрушенной деревушке. Мы посетили батарею 240-миллиметровых орудий, умело скрытую под крашеными полотнищами, и возвращаемся через Бриеннскую долину. Минуем Вьенн-ле-Шато, пересекаем луг пешком и направляемся на командный пост генерала Кабо в небольшой ложбине на юге от Вьенн-ле-Шато. Здесь в изящном помещении из сосновых бревен и досок мы нашли пианино из Вьенн-ла-Вилль и картину с часами и музыкой, пьем чай и шампанское, едим превосходные пирожные, испеченные мобилизованным кондитером.

Возвращаемся в Сент-Менегульд и садимся здесь в поезд. На перроне раздал военные кресты железнодорожным служащим. В Сент-Менегульде к Самба присоединились заведующий его секретариатом и правитель канцелярии Фонтанель. Все они отправляются ночевать в префектуру в Бар-ле-Дюке, завтра они едут осматривать Верден.

Мой поезд довез их до Ревиньи, где их ждут автомобили. Обедали в поезде между Сент-Менегульдом и Ревиньи.

В Ревиньи рукопожатия и прощание.

Самба ничего не сказал мне по поводу Лонге, визит которого он обещал мне. Этот визит, конечно, никогда не состоится.

Понедельник, 29 мая 1916 г.

Вернулся в Париж в восемь часов утра. На всем пути приветствующая толпа народа.

Третья панихида по павшим членам адвокатского сословия. На этот раз в еврейской синагоге на улице Виктуар. Меня встречают главный раввин Франции и главный раввин Парижа, Анри Робер и Брюне, бывший старшина адвокатского сословия в Брюсселе. Все главы еврейской общины налицо: Эдмон де Ротшильд, Рафаэль-Жорж Леви, Неймарк, Дейч-де-ла-Мерт и др. Точно так же вся адвокатура. Главный раввин Парижа произнес патриотическую речь.

Фабр, член парижской судебной палаты и генерального совета департамента Уазы, живущий в Лассиньи, пространно рассказывает мне о немецкой оккупации. Он сделал доклад в комиссии Найэля; кроме того, он намерен издать небольшую брошюру для своих друзей.

Был у меня Стефан Пишон. Он несколько разочарован поведением Италии.

Сенатор Маньи опасается закрытого заседания и считает, что его легко можно было избежать. По его мнению, Клемансо потерял всякий авторитет в сенате.

Вторник, 30 мая 1916 г.

Леон Буржуа и Фрейсине зашли ко мне перед заседанием совета министров и выразили желание поговорить с Брианом в моем кабинете. По их мнению, Англия не желает выступать в Салониках, потому что не может простить себе, что обещала России Константинополь, и желает теперь обсудить, нельзя ли пересмотреть этот вопрос.

В совете министров дискуссия по поводу вступления болгарских войск в Грецию. Думерг требует энергичных действий против Греции; он находит, что мы должны захватить в свои руки в Афинах полицию и почту. Самба сохраняет надежду или иллюзию, что греческая армия пойдет с нами против Болгарии; он не советует принимать слишком резкие меры. После некоторых колебаний Бриан предлагает обратиться к Англии и России и совместно с ними заявить Греции: «Вы впустили болгар, врагов Сербии. Вы нарушаете свои обязательства благожелательного нейтралитета. Мы, в таком случае, отказываемся от наших обязательств в отношении возвращения оккупированной территории». Кошен считает, что Греция и король изменили своему слову, и находит нужным проявить непреклонность. Предложение Бриана принято.

Рибо рассказывает о своих трениях с бюджетной комиссией, которая сначала потребовала налоги, а потом отвергла все предложенные ей налоги.

Белан и члены комитета, преподнесшего шпагу бельгийскому королю, докладывают мне о своей поездке в Ла-Панн. Они преподнесли также королеве ларец с 15 тысячами франков. На королеве был военный крест.