На службе Франции. Президент республики о Первой мировой войне. В 2 книгах. Книга 2

Завтракаем с Фошем в поезде между Амьеном и Виллер-Бретонне. В четверть первого покидаем эту станцию и отправляемся на автомобиле в Мерикур-сюр-Сомм, где находится генерал Файоль, командующий 6-й армией.

Он тоже проклинает непогоду и тучи, но тоже уверен и решителен.

Среда, 19 июля 1916 г.

Ллойд Джордж сказал в Лондоне Рибо и Тома, что война не закончится раньше осени 1917 г. Он даже считает, что она может продлиться до 1918 г.

Сотрудник Journal Лоз, отстраненный Шарлем Эмбером от должности главного редактора, передает мне о нем интересные анекдоты. В день похорон Гальени Эмбер сказал Лозу со снисходительным самодовольством: «Я не приму участия в процессии. Меня стесняют крики на улицах: „Да здравствует Шарль Эмбер!“ Лучше я не поеду».

Суббота, 22 июля 1916 г.

Меня посетил русский адмирал Дидерихс, командующий бригадой, которая высаживается теперь в Бресте и из Марселя отправится морем в Салоники. Он завтра едет с первым поездом. Это приземистый, сухой человек, очень решительного вида. Он говорит, что его солдаты горят желанием вступить в бой с болгарами, которых они считают изменниками.

Воскресенье, 23 июля 1916 г.

Согласно расшифрованным нами телеграммам, между Германией и испанским правительством ведутся оживленные переговоры по вопросу о подводных лодках. Германия предлагает Испании, что будет защищать ее берега, если Англия попытается оказать на нее давление. В Бухаресте Братиану все еще прибегает к уверткам относительно времени вступления Румынии в войну и требует гарантий, что военные действия будут продолжаться до тех пор, пока Румынии будет обеспечено осуществление ее национальных устремлений. Нам никто не давал никаких гарантий, и, в конце концов, при такой системе окажется, что мы сражаемся ради других.

Понедельник, 24 июля 1916 г.

Адмирал де Гейдон, вернувшийся с Корфу, сообщает мне о прекрасном впечатлении, произведенном на него реорганизованной сербской армией.

Вторник, 25 июля 1916 г.

В совете министров Бриан зачитывает записку Жюля Камбона, который принял норвежского посланника барона Веделя. Последний сообщил Камбону, что принц Гогенлоэ, несомненно располагая соответственными полномочиями, зондировал его по вопросу о мире и дал при этом заверение, что Германия согласится на менее тягостные условия для Антанты, чем предполагают. Пусть так! Германия, по-видимому, все еще уверена в своей победе. Увидим! Жюль Камбон осторожно ответил, что он не вправе выслушивать такое предложение.

Гэд, всегда очень любезный, приходит поговорить со мной о проекте автоматического разбрасывания газет и прокламаций в Германии и в оккупированных областях.

Среда, 26 июля 1916 г.

У меня был Жюль Камбон. Его тревожат события в России¹¹⁹, обязательства, которых требует Румыния, и опасность, которую представит для Франции раздробление Австрии, если после победы над Австрией Россия не будет продолжать энергично вести войну с Германией и если немецкие провинции Австро-Венгрии попадут затем под влияние Германии.

Камбон сообщил свои опасения Извольскому, но тот очень подавлен и встревожен своей собственной судьбой.

Посол Соединенных Штатов Шарп и декан литературного факультета Альфред Круазе сообщили мне о благородном почине американских детей в деле помощи французским сиротам.

Депутат Жозеф Дене, мобилизованный в чине капитана в Салоники, говорит мне, что в Греции с нами хитрят не только король, но и правительство и административные органы. Судя по телеграмме, которую принц Андрей послал в Афины после своих переговоров с Брианом, последний в своем ответе проявил по отношению к Константину и королевской семье скорее слабость, чем изворотливость.

Четверг, 27 июля 1916 г.

Перед заседанием совета министров говорили о русских делах с Брианом, который получил новую очень тревожную телеграмму от Палеолога. Бриан того мнения, что я должен еще раз телеграфировать царю и стимулировать его вести войну до конца. Я это сделаю, но царь и сам убежден в этой необходимости. В отличие от всех окружающих его лиц, увы, он потерял всякий авторитет, и нет никого, кто пользовался бы этим авторитетом и к кому мы могли бы обратиться.

Это не мешает Бриану представлять себе Вену, занятую нами через Салоники и без помощи России. Никогда фантазия этого «реалиста» не была столь плодовитой.