На службе Франции. Президент республики о Первой мировой войне. В 2 книгах. Книга 2

После жестокой бомбардировки Вердена немцы атаковали утром наши окопы у Вье-Шапитр. Они полностью отбиты. Эти сведения Пенелон и Гербильон передают мне радостным голосом по телефону.

В совете министров Рибо подробно излагает свой проект временных месячных бюджетов. Как всегда, озабоченный нашими платежами за границей, он снова настоятельно требует сокращения наших закупок за границей.

Понедельник, 4 сентября 1916 г.

Известия из Вердена: на правом берегу Мааса, на северо-западе от Флери, бой ручными гранатами. Мы удержали за собой захваченную вчера территорию. Все новые атаки неприятеля на наши позиции в лесу Вье-Шапитр были остановлены нашим огнем. Несколько далее на восток ожесточенная атака немцев была встречена нашим заградительным артиллерийским огнем, и немцы вынуждены были быстро отступить к своим окопам. Как нас уверяет главная квартира, они понесли при этом ощутимые потери.

На востоке от Флери мы продвинулись в северном направлении.

В секторе Таван немцы предприняли мощную атаку, но в блестящих контратаках мы отбили их и взяли пленных.

На север от Соммы англичане отразили две контратаки на окопы, взятые ими на восток от фермы Муке. В секторе Гинши завязался жестокий бой. Мы со своей стороны повели общую атаку на юг от Соммы, от Бакле до Шильи. На всем протяжении фронта в 25 километров мы имели лишь успехи.

Вторник, 5 сентября 1916 г.

Генерал Игнатьев представил мне командующего новой русской бригадой. Он низкого роста и выглядит очень молодо, в начале войны он принимал участие в боях в Восточной Пруссии и позднее в Карпатах.

Баррер телеграфирует из Рима: «Итальянские газеты продолжают нападать на Грецию. Эти нападки открыто допускаются, если не поощряются, правительством. На мой взгляд, следовало бы не проявлять во французской прессе слишком много грекофильства и в первую голову стараться не производить впечатления, что мы становимся на защиту Греции против итальянских антипатий. Мне известно из надежного источника, что наши противники, несмотря на свое молчание по греческому вопросу, желают посеять на этой почве раздор между Францией и Италией. Опыт прошлого внушает нам в этом отношении осторожность» (№ 753).

Среда, 6 сентября 1916 г.

На север от Соммы неприятель в течение ночи не предпринимал никаких попыток контратаки. Продолжается энергичный артиллерийский бой на всем фронте.

Вчера в восемь часов вечера неприятель после усиленной бомбардировки пошел в атаку на деревню Флери, на правом берегу Мааса. Взятые под сильный огонь наших пулеметов, немцы должны были вернуться в свои окопы.

Четверг, 7 сентября 1916 г.

Сын моего дорогого коллеги и друга Мориса Бернара Эмиль Бернар ранен в голову близ Флери. Он добровольно вернулся на фронт, после того как был ранен в плечо. Кажется, неизбежна трепанация черепа. Эмиль Бернар был военным комендантом в Танне. Он женился на уроженке города Рамоншан в Вогезах, у него несколько детей. Сколькими несчастиями куплено будет освобождение Вердена!

Редакторы издательства Фламариона Макс и Алекс Фишеры принесли мне посмертную книгу Поля Акера. Я мысленно вижу перед собой возвышающееся террасами кладбище в Мооше, где я склонился над могилой мужественного писателя.

Пенлеве несколько раздражен Брианом. Он ему приписывает кампанию, которую газеты подняли против Саррайля. Однако совершенно не доказано, что именно эти газеты субсидируются министерством иностранных дел.

Это далеко не так. По словам Пенлеве, Бриан сказал зятю генерала Буэ: «Мне известно, какие разговоры ведутся за столом Саррайля по поводу моих отношений к греческой королевской семье». Весьма возможно, что Бриан выразился так, и с его стороны это, конечно, было ошибкой, раз он не имел доказательств того, на что намекает. Впрочем, Пенлеве стоит только попросить разъяснений по министерству иностранных дел, и инцидент будет исчерпан.

В совете министров Бриан тоже упоминает о разговорах за столом у Саррайля и рассказывает, что один офицер якобы заявил там и не встретил возражений: «Следовало бы воздвигнуть три виселицы: одну для Бриана, другую для Пуанкаре и третью для Константина». В таком случае, замечаю я, я окажусь, как Христос, между двумя разбойниками. Все министры, за исключением Бриана, рассмеялись.

Бриан, как всегда скупой на объяснения, бегло излагает греческие дела и в своем нежелании решительных мер по-прежнему ссылается на Англию. Он снова жалуется на Саррайля, но утверждает свою неприкосновенность к кампании газет. Он даже приписывает редактору Intransigeant Бэильби ответственность за эти нападки.

По своему обыкновению он вышел с заседания покурить у Сенсера. Тем временем адмирал Лаказ, получивший в порядке очереди слово, зачитывает телеграммы нашего морского атташе в Афинах. В них говорится, что правительство короля Константина, несмотря на взятые на себя обязательства, снова обманывает нас и пользуется беспроволочным телеграфом.