На службе Франции. Президент республики о Первой мировой войне. В 2 книгах. Книга 2

⁴ Заседание Государственной думы 1 августа. Премьер Горемыкин после вступительной речи Родзянко произнес речь, в которой сказал о неподготовленности России к войне, призвал Думу к «напряжению всех национальных сил» для ведения войны, заявил, что теперь «не время говорить об улучшении внутреннего положения», сообщил о царском приказе подготавливать законопроект об «автономном устройстве Польши под скипетром русского царя» и закончил изъявлением веры в конечную победу России. Военный министр Поливанов призывал к спасению Европы от тевтонского ига крайним напряжением всех сил страны. Министр иностранных дел Сазонов начал с заявлений о том, что русское правительство не хотело войны, отметил присоединение Италии к союзникам, русско-японское сближение и прочее, закончив призывом к войне «до полной победы над Германией». Морской министр Григорович говорил о «чудесах», совершенных рабочими военно-морских заводов, увеличившими русский флот за год войны новыми судами. Министр финансов Барк нарисовал рекламную картину финансового благоденствия России.

⁵ Ср.: Палеолог М. Царская Россия во время мировой войны. С. 253 и сл.

⁶ Жоффр в своих мемуарах писал, что выводы этого письма сводились к недопустимости ослабления франко-бельгийского фронта, к непоправимости положения в Дарданеллах, создавшегося вследствие полного несоответствия между поставленной там задачей и приготовленными для решения ее силами, и к необходимости отправки офицера для изучения и выработки нового «рационального» плана операций, к осуществлению которого можно будет приступить не ранее сентября (Memoires du Marechal Joffre, 1910–1917, t. II, p. 103 et 122).

⁷ Межсоюзническая конференция в Шантильи (первая) 7 июля 1915 г.

⁸ 7 августа английский военный представитель генерал Вильямс письменно запросил начальника штаба верховного главнокомандующего Янушкевича: «Следует ли ожидать, что к началу весны 1916 г. русская армия будет готова участвовать в общем стратегическом наступлении союзников?» Ответом послужила уклончивая формулировка: «Как всегда, русская армия будет продолжать делать все возможное на пользу общего дела» (Труды военно-исторической комиссии. Сношения с союзниками по военным вопросам во время войны 1914–1918 гг. М., 1920. Ч. 1. С. 80).

⁹ Финансовые и политические связи культивировались французской дипломатией в Сербии, Греции и Румынии. Болгария была предоставлена «заботам» русской дипломатии, тщетно пытавшейся под свое влияние в этой стране подвести финансовую базу при помощи болгарского займа в Париже. Французское министерство и французские банки уклонялись от этого, болгарский заем был заключен в Германии. «Я не мог, – писал в своих мемуарах Сазонов, – раскрыть полную картину бесчисленных трудностей, которые препятствовали успешному воздействию держав согласия на Фердинанда Кобургского для удержания его в своей орбите. Среди этих грубостей главная заключалась в отсутствии согласованного плана действий у наших западных союзников в вопросе о выступлении их на ближневосточном фронте, которое одно могло помешать болгарскому нападению на Сербию. Появления сильного союзного отряда в Салониках и в долине Вардара было бы, вероятно, достаточно, чтобы удержать Болгарию» (Сазонов. Воспоминания. Берлин, 1927. С. 285, 286). Вопрос об отправке этого отряда обсуждался между союзниками, но до мобилизации Болгарии не вышел из стадии споров о том, кто и в какой мере должен взять на себя отправку нужных войск.

¹⁰ С начала июня «наш осведомительный отдел определил в 680 батальонов превосходство союзников на франко-англо-бельгийском фронте» (Memoires du Marechal Joffre, t. II, p. 81, где проводится и точный расчет сил обеих коалиций). «Известия из России заставляли нас почувствовать необходимость начать наше наступление… 5 августа немцы вошли в Варшаву, 19-го – в Ново-георгиевск, 20-го – в Белосток. 14 августа Мильеран передал мне одно из донесений Палеолога, характеризовавших настроения наших союзников: „Вот уже действительно три месяца, как русская армия отступает с ежедневными боями и ужасающими потерями. Все офицеры, приезжающие с фронта, утверждают, что невозможно себе представить ужас этого не прекращающегося ни на один день сражения, в котором у артиллерии нет снарядов, а половина пехоты не имеет ружей. Вот почему наше наступление ожидается с величайшим нетерпением. Повсюду (как меня уверяют) один и тот же вопрос у всех на устах: «Но что же делают французы?!»“» (Ibid., p. 85–86).

¹¹ Саррайль считался леворадикалсоциалистическим генералом, на него поступали доносы, сообщавшие, что он высказывал подозрение в существовании плана при участии Жоффра и Фоша ликвидировать парламент и установить военную диктатуру (Мемуары Жоффра. Т. II. С. 104–122).

¹² Речь идет о коллективном союзническом требовании согласиться на территориальные уступки в пользу Болгарии и Румынии с целью привлечения этих государств в лагерь Антанты.