На службе Отечеству, или Пешки в чужой игре

— Да как же вас называть-то? Ведь принято «барин», «барыня».

— Барин тот, кто ничего не делает, Аглая, — послышался за дверью голос Николая. Он вошел — умытый, причесанный, в свежей рубашке. Сразу же устремил свой взгляд на Лизу. Катя подмигнула ей, и она отвела взгляд в сторону, а Николай посмотрел на прислугу и продолжил: — А я, Аглая, работаю. Называйте нас по имени и отчеству.

Пока пили горячий чай, Николай рассказывал о том, что произошло за день на фабрике. Говорил о знакомом Лизе Карпе — рабочем Карасеве[76], с виду тихом, но на деле настойчивом и упрямом. Карп сколачивал революционную боевую дружину, в том числе и из рабочих фабрики Шмитов. Рабочие фабрики готовились принять активное участие в нарастающей в стране революции. Нужно было оружие.

Вскоре пришли Лиза и Алексей Шмит, и все дружно перебрались в столовую ужинать. При семнадцатилетней Лизе и пятнадцатилетнем Алексее старались не говорить о серьезных партийных делах, но вопросы о преобразованиях на фабрике обсуждали вместе: в шутку и всерьез каждый вносил свои радикальные идеи.

— Нужно вместо одиннадцати с половиной часового рабочего дня ввести девятичасовой…

— А может шести?…

— Да ты, брат, хочешь фабрику разорить на радость конкурентам?! Хорошо, что Коля, а не ты ею управляешь.

— Заработную плату рабочим также выплачивать и во время болезни.

— Ага, и во время забастовок! А что?!

— Нужно стариков, проработавших по двадцать-тридцать лет, освободить от работы, а жалованье продолжать им выплачивать.

— А хорошая идея!

— При фабрике нужно открыть амбулаторию, чтобы лечить рабочих и их родных.

— Отлично! Может быть, ты этим займешься, ты же работала в больнице?

— Я всего лишь была сестрой милосердия. Нужен настоящий доктор. А вот открыть амбулаторию я, конечно, помогу.

— Еще нужно требовать с администрации, чтобы они вежливо, на «вы» обращались к рабочим.

Их посиделки прервала Аглая.

— К вам, Катерина Павловна, пришел барин.

Бровь Кати поползла вверх: Аглая была неисправима!

— Николай Адамович.

— Так зови!

— Он поначалу хочет побеседовать с вами.

Катя переглянулась с присутствующими и поторопилась к гостю.

Не усидели на своих местах Лизонька и Леша: последовали за Катей, чтобы подглядеть и подслушать ее разговор с адвокатом Андриканисом. Коля даже не остановил их, предпочтя остаться с Лизой наедине.

Некоторое время они помолчали.

— Лиза, я бы тоже хотел поговорить с вами.

— О чем?

— Уж простите Катю, но между нами никогда не было секретов. Это правда, что вы хотите развестись с мужем?

— Вы задаете личные вопросы!

— Я спрашиваю не из праздного любопытства, а потому что вы мне не безразличны, и вы об этом знаете. Как порядочный человек я не буду посягать на ваше внимание, но когда вы разорвете брачные узы, которые вас связывают, я хотел бы надеяться, что смогу сделать вам предложение руки и сердца.

Лиза напряженно уставилась в сторону.

— А Катя случайно не говорила вам, почему я хочу с ним разойтись?

— Говорила.

Лиза, резко развернувшись, посмотрела на Николая.

— И вы все равно хотите сделать мне предложение?

— Да, хочу.

— Но я уже никогда — никому — не смогу родить наследника. — Слова давались ей нелегко.

— Я понимаю.

— И вы все равно хотите жениться на мне?

— Да, хочу. Я люблю вас. Я сделаю все, чтобы вы были счастливы.

Лиза ничего не ответила: раздались шаги, смех убегающих Лизоньки и Леши, и вскоре в столовую вошла сияющая от счастья Катя.

— Николай Адамович сделал мне предложение, — сообщила она. — Коля, он хочет просить у тебя моей руки.

Шмит чмокнул сестру в макушку, прошептал «поздравляю» и отправился к ожидающему его Андриканису.

— А ты не хочешь поздравить меня? — Катя приблизилась к подруге, и Лизе пришлось перебороть свое негодование по поводу болтливости подруги.

— Конечно. — Лиза обняла подругу. — Поздравляю!

— Спасибо. Я так счастлива!

— Когда свадьба?

— Мы еще не решили. Пойдем, мне не терпится услышать.

Андриканис ушел довольно поздно и после его ухода все разбрелись по своим комнатам. Приготовившись ко сну, Лиза затушила свечу и подошла к окну. Ночь была темной и холодной. Год назад была точно такая же ночь, когда Алексей, которого держали в тюрьме, пришел к ней после освобождения. Он забрался в окно, она кинулась к нему в объятия, и ночной мрак перестал быть беспросветным и холодным. В тот момент Алексей сделал ей предложение.

Неожиданно Лиза вздрогнула, заметив силуэт мужчины, стоящего на улице и смотрящего на ее окно. Худой и длинный как жердь с копной белых волос. Лиза отшатнулась от окна. Она вспомнила о предупреждении, оставленном Алексеем. За ней действительно следили!

— Как ты мог? — вдруг совсем рядом услышал он голос жены и открыл глаза. Она стояла очень близко, но между ними была с железными прутьями решетка. — Как ты мог? — Лиза обличительно ткнула пальцем в сторону, и Алексей увидел Айседору.

— Между нами ничего не было.

— Как ты мог? — упрямо и обличительно повторила Лиза и на месте Айседоры возникла Маргарет.

— Между нами ничего не было, — произнесла вместо него любовница. Она заговорщически улыбалась.

— Ложь! — Лиза бросилась в сторону.