На службе Отечеству, или Пешки в чужой игре

Женщина протянула Маклеод довольно увесистый сверток, к которому была прикреплена записка. «Солнце, обозначь каждое мгновение своего восхода. Я верю в твой успех». Положив сверток на столик, Грета быстро сняла тканевую подарочную упаковку.

Внутри были альбомы, прекрасно переплетенные в кожу, с золотым теснением. Маргарет с благоговением взяла один из них в руки и с трепетом провела пальцами по золотым витиеватым буквам имени.

— Мата Хари[77], - прочла она шепотом.

Только один человек мог придумать ей такое имя. Тот, который называл ее «Солнце» — око дня.

— Спасибо, Аликс, — прошептала Маргарет. Она с улыбкой погладила тонкими пальцами альбомы[78]:

— Ты подарил мне не только шанс, но и новое имя.

В этот момент на сцене громогласно провозгласили:

— Итак, дамы и господа, встречайте несравненную божественную Мата Хари!

Маргарет вздрогнула, поймала взгляд улыбающейся ей мадам Кириевской, улыбнулась в ответ и выпорхнула под звуки восточной мелодии на свою первую публичную сцену.

Февраль 1905 г. Россия, Москва

После той ночи, когда она увидела неприятного человека под своим окном, Лиза была предельно внимательна и осторожна, но больше не замечала, что за ней кто-то следит. Возможно, и показалось, наконец, решила она, хотя неприятное впечатление осталось.

Вопреки всем разговорам Лиза не торопилась с разводом. Ее не пугала людская молва: разводы не воспринимались ни обществом, ни церковью, но все же имели место. Просто Лиза не могла вот так взять и разорвать отношения с Алексеем.

Когда в квартире на Новинском бульваре их навестил Пешков, она надеялась хоть что-то узнать о муже, но Пешков опередил ее, поинтересовавшись «как поживает Алексей Петрович», которого он не видел «аж с кровавого воскресенья».

Лиза опять стала тревожиться об Алексее. Хотелось съездить в Петербург, чтобы все о нем разузнать. Но на плечи упали заботы о подготовке к свадьбе подруги, а также обустройстве на фабрике медицинской амбулатории.

Как-то раз, прогуливаясь с Катей возле Спасской башни, Лиза увидела мужчину, похожего на ее преследователя. Худой долговязый неопрятный тип с корявым лицом и грязными белесыми волосами стоял возле стены и наблюдал за прохожими.

Лиза схватила Катю за руку:

— Катя, это он!

— Кто он?

— Человек, который следит за мной!

— Ты уверена?

— Да! Не знаю. Что делать?

— Пойдем! — Катя потащила ее за собой.

Завидев, что девушки направились в его сторону, щербатый даже не тронулся с места. Когда они приблизились к нему достаточно близко, он протянул свою безобразную потрепанную шапку.

— Подайте, дамочки, сколь не жалко, — осклабившись, произнес он.

— Бог подаст, — отрезала Катя и быстро повела подругу через Спасскую башню в Кремль.

— Видишь, он не следил за тобой, — сказала она.

— Да, похоже.

Они прошли некоторое расстояние молча, но вскоре Катя дернула задумавшуюся подругу за рукав.

— Смотри, у дворца карета бывшего генерал-губернатора, князя Сергея[79], - с презрением кивнула она. Лиза кинула рассеянный взгляд на карету. Великого князя многие недолюбливали: и простые люди, и представители либеральной интеллигенции, считая виновным в массовом расстреле 9 января.

— Знаешь, говорят, что он предпочитает особ своего пола, — прошептала Катя ей на ушко.

— В смысле?

— Ну, понимаешь, они живут с женой как брат и сестра, — видя, что подруга не понимает, к чему она клонит, Катя продолжила, — князю нравятся мужчины.

Лиза покраснела.

— Что за глупости, — буркнула она.

— И вовсе не глупости. — Катя рассмеялась. Затем предложила:

— Пойдем к Сиу?

Лиза кивнула. Выйдя из Кремля на Кузнецкий мост, они направились в кофейню к Сиу, популярную среди москвичей, отводивших душу покупкой безделиц поблизости.

Подруги расположились за столиком в глубине кофейни, заказали пирожные и кофе. Пока Катя с большим удовольствием поглощала сладости и о чем-то рассказывала, Лиза рассеянно помешивала ложечкой в чашке с кофе.

— Лиза, да что с тобой сегодня?

— Прости, — Лиза аккуратно опустила ложечку на блюдце. — Я тут решила. Хочу съездить ненадолго в Петербург.

— Понятно, хочешь увидеться с мужем.

Лиза не успела что-либо ответить: вдалеке что-то бухнуло, дрогнули стекла витрины.

— Ты слышала? Что это было? — спросила она.

— Не знаю.

В кофейню, озираясь, вошел высокий молодой господин, очень бледный, и быстро подсел за соседний столик к красивой стройной даме, перед его приходом печально смотревшей в окно. Лицо мужчины показалось Лизе знакомым. Наконец она вспомнила его. Это был Савинков, бывший эсдек, примкнувший к эсерам — так, по крайней мере, говорили.

— Пойдемте отсюда, — сказал он женщине, странно скаля зубы в попытке изобразить улыбку.