На солнце или в тени

– Не может быть, что ты в самом деле в это веришь!

– Я не могу верить ни во что иное, – печально отрезал Джефферсон.

Билли был потрясен: все эти годы друг учил других тому, что сам считал ложью. Джефферсон сказал, что он вел себя как актер, который играет роль, чтобы развлечь и утешить зрителей.

– Какой смысл молиться Богу, если ты в Него не веришь? – с недоверием пискнул Билли.

– Вроде как вошло в привычку. Заботился о семейном бизнесе. Это была моя работа. Разве я кому-нибудь навредил?

– Ты навредил уже тем, что говорил неправду. Учил не тому, что считал правдой.

– На мой взгляд, правду сильно переоценили, – решительно заявил Джефферсон.

Билли от откровений приятеля стало сильно не по себе, но он, призвав на помощь свою почти нечеловеческую силу оптимизма и способность отстраняться от всего плохого, отнес сказанное на счет тяжелой болезни и выкуренного крепкого мексиканского косячка.

За всю жизнь он ни разу не подверг сомнению существование всесильного Бога, который творит чудеса неведомыми тайными путями. Отнюдь не глупец, он был благословенно наделен верой августинца и вывесил на кухне вышитую и помещенную в рамку цитату из святого Августина:

«Пытаться проникнуть в сознание Всевышнего – все равно что пытаться вместить океан в чашку».

Это был подарок жены, которая убежала от него в поисках лучшей доли.

Они встречались у туши кита каждый день, следили, как он разлагается, только приходилось выбирать место так, чтобы ветер не дул в их сторону, потому что вонь уже стала тошнотворной.

Когда гигантский костяк, подобно развалинам древней церкви, стал виден под гниющей плотью, Джефферсон перестал курить марихуану.

Сказал, что она ему больше не требуется, и привел пример доктора Джекила и мистера Хайда.

Билли понимающе кивнул.

– Потому что марихуана превращает тебя в мистера Хайда – чудовище, не верующее в Бога? – спросил он, желая подтвердить свою догадку.

– Все как раз наоборот, – отозвался Джефферсон. – В рассказе в определенный момент доктор Джекил понимает: чтобы остановить превращения в мистера Хайда, ему требуется средство, которое бы действовало противоположно тому, как было вначале. Зелье изменило его. То же самое случилось со мной. Когда я теперь курю, то начинаю нервничать, мне становится страшно, как было прежде. Но если обхожусь без марихуаны, чувствую себя лучше, раскованнее и кайфовее.

– Разве еще говорят «кайфовее»? – спросил Билли.

– Я говорю, – ответил Джефферсон.

– То есть ты по-прежнему не веришь в Бога?

– Угу. По-прежнему не верю.

Билли решил, что больше не будет поднимать эту тему, и Джефферсон, считая себя его другом, не стал возражать.

Давно наступило лето, и, когда они решили выйти в море, скелет кита успел почти исчезнуть. Билли позаимствовал маленькую деревянную лодку с подвесным мотором. Ему дал ее Дэннис Митчелл, опоздавший с оплатой новой трансмиссии для своего грузовика и теперь искавший способ продлить кредит. Физическое угасание Джефферсона было таким же быстрым, как разложение несчастного кита – он таял на глазах. Мужчины договорились порыбачить, но оба понимали, что это последняя перед концом престарелого священника морская прогулка.

Они вышли из старой каменной гавани на легкую зыбь мутного серого моря. Ветра не было, и застилавшая горизонт дымка казалась всего на тон светлее воды. Ограниченный обзор не смущал стариков – они здесь все знали. Знали, куда плыть.

Джефферсон спокойно сидел и смотрел вперед. Когда с берега их больше не могли увидеть, Билли заглушил мотор. Старики немного помолчали. Первым, ломая традиции, заговорил священник:

– Я вот что хочу сказать – как бы там ни было, когда атеист умирает, он больше не атеист.

Они улыбнулись друг другу, но момент был испорчен: лодку внезапно так сильно накренило, что обоих чуть не выбросило в воду.

– Это еще, черт побери, что такое? – прошептал Джефферсон.

– Понятия не имею, – ответил Билли.

Их страх еще не прошел, когда в пятнадцати футах сбоку от утлой лодчонки поверхность разрезал хвостовой плавник взрослого североатлантического кита и, с плеском уходя на глубину, окрестил их леденящей соленой морской водой. Лодка снова накренилась набок.

– Быстрее! Заводи мотор! – крикнул Джефферсон.

Билли дернул шнур стартера, но в лучших традициях подвесных моторов этот тоже отказался запускаться в критический момент. Билли продолжал попытки, когда оба почувствовали, что суденышко слегка приподнимается над водой.

Кит был прямо под килем.

Лодка на спине гигантского животного медленно поднялась над поверхностью, затем кит аккуратно поставил ее на воду.

Старики в благоговейном страхе смотрели на монстра, в чьей власти оказались их жизни. Голова чудовища находилась рядом с суденышком. Кит повернулся, и теперь его черный блестящий глаз смотрел прямо на них.

Они молча наблюдали, как гигант отплыл немного в сторону и, сделав вокруг их лодчонки три круга по часовой стрелке, ушел в темную глубину, не оставив на поверхности даже ряби.

Старики переглянулись, а потом, не сговариваясь, разом завопили, как фанаты выигравшей команды. Смеялись, кричали, победно молотили руками в воздухе.