На соседней планете

Всѣ присутствующіе упали на колѣни, а Сага-стосъ, надѣвъ кольца новобрачнымъ, пожелалъ имъ здоровья, богатства и долголѣтія.

Послѣ этого магъ отошелъ на свое мѣсто около родителей, а жрецы, соединивъ надъ треножникомъ руки жениха и невѣсты, держали ихъ надъ огнемъ, пока онъ не погасъ.

Потомъ, мужъ откинулъ фату и поцѣловалъ свою молодую жену. Новобрачная съ виду была ни лучше, и ни хуже другихъ присутствовавшихъ женщинъ.

Поцѣловавъ родителей, новобрачные подошли къ Сагастосу и князю, поклонились имъ до земли, и молодой выразилъ свою глубокую признательность за то, что они почтили своимъ высокимъ присутствіемъ его свадьбу, многозначительно прибавивъ, что онъ будетъ тщательно заботиться о томъ, чтобы драгоцѣнные дары, пожалованные ему, никогда не вышли изъ семьи по его винѣ. Новобрачная, въ свою очередь, почтительно поцѣловала край ихъ плащей, и во взорѣ, которымъ она взглянула на Сагастоса, свѣтилась горячая, глубокая благодарность.

Взявъ жену за руку, Сома-Цампи обернулся затѣмъ къ присутствующимъ и громко провозгласилъ:

— Смотрите всѣ! Вотъ — женщина, которую я избралъ себѣ, и которая съ этого дня будетъ хозяйкой въ моемъ домѣ. А теперь, дорогіе родители, друзья и сосѣди, прошу покорно пожаловать ко мнѣ отпразновать нашу свадьбу.

Присутствующіе поклономъ отвѣтили новобрачному на приглашеніе.

— Съ удовольствіемъ послѣдуемъ за вами, — сказали они. — Здѣсь насъ чествовала и угощала твоя новая родня, и, конечно, у тебя насъ будутъ не менѣе чествовать и не хуже угощать.

Тотчасъ же составилось шествіе. Во главѣ его шли молодые, съ зажженною свѣчей, которую несла новобрачная, а за ними родители, Сагастосъ съ княземъ и прочіе приглашенные.

Какъ только послѣдніе гости переступили за ворота, всѣ огни въ домѣ, на дворахъ и садахъ погасли, въ знакъ того, что радость дома, старшая изъ дочерей, покинула отцовскую кровлю, погрузивъ домъ во мракъ и запустѣніе.

Ардеа вмѣшался въ толпу, но его тотчасъ же догналъ Ники-Цампи, издали слѣдившій за нимъ, и повелъ ближайшей дорогой. Скоро они очутились у большого и прекраснаго зданія, богато убраннаго цвѣтами и флагами. Въ зданіи было почти темно и только нѣсколько лампочекъ освѣщали дворъ и лѣстницу, по которой кончали вносить приданое.

Ардеа всталъ у входа, держа въ рукахъ подносъ съ двумя наполненными молокомъ кубками, и со сладкими золотистыми хлѣбцами. Издали уже доносились звуки пѣнія и музыки, возвѣщавшіе приближеніе поѣзда новобрачныхъ.

Когда новобрачные поднялись по лѣстницѣ, Ардеа поднесъ имъ кубки, произнося кабалистическія слова, которымъ его научилъ Сагастосъ.

Новобрачные выпили молоко и отвѣдали маленькихъ хлѣбцевъ, громко восхваляя щедрость дарителя. Затѣмъ Сома — Цампи съ подносомъ и кубками въ рукахъ, а его жена съ зажженной свѣчей направились въ спальню, и въ ту минуту, какъ они переступили порогъ комнаты, весь домъ загорѣлся огнями.

Въ спальнѣ молодыхъ, въ нишѣ, была статуя домашней богини, а передъ ней большой шандалъ, въ который молодая и вставила принесенную свѣчу; новобрачный же поставилъ у подножія богини подносъ съ кубками.

Съ этой минуты молодая хозяйка обязана была мѣнять свѣчу и наблюдать, чтобы она зажигалась каждый праздникъ.

Подруги помогли новобрачной снять платье съ длиннымъ шлейфомъ и надѣть короткую юбку. Мужъ надѣлъ свою шляпу, и затѣмъ оба направились на на большой дворъ, гдѣ былъ сервированъ ужинъ, и гдѣ молодые обходили гостей, угощая ихъ фруктами и сладостями и обнося подарками на память объ этомъ знаменательномъ для нихъ днѣ.

Дѣвушки сѣли за отдѣльный столъ, и Ардеа съ удивленіемъ замѣтилъ, что нѣкоторыя изъ нихъ перемѣнили свои бѣлыя вуали на розовыя. По объясненію Сагастоса оказалось, что, пользуясь торжествомъ, многія молодыя дѣвушки объявлены были невѣстами.

Магъ и Ардеа удалились до конца продолжающагося обыкновенно до разсвѣта пира, который ихъ присутствіе только стѣсняло.

На слѣдующій день, какъ было раньше условлено, Сагастосъ и Ардеа снова отправились въ храмъ. На этотъ разъ, они прямо прошли во дворъ, гдѣ сжигались трупы.

Тамъ сложено было пять громадныхъ костровъ. Четыре изъ нихъ были уже заняты, а на пятый готовились возложить только что принесеннаго покойника, завернутаго въ черное сукно.

Друзья и родные окружали тѣло усопшаго, прощаясь съ нимъ, а въ нѣкоторомъ разстояніи отъ нихъ стояла толпа бѣдно одѣтыхъ и увѣчныхъ людей. Всѣ провожавшіе умершаго имѣли въ рукахъ болѣе или менѣе объемистые узлы и ящики. Когда трупъ былъ положенъ на костеръ, всѣ открыли принесенныя съ собой корзины, а жрецъ громкимъ голосомъ произнесъ:

— Всякій умирающій человѣкъ бросаетъ, какъ ненужное, свои одежды, драгоцѣнности и деньги, а самъ, между тѣмъ, становится состоятельнѣе самаго богатаго на землѣ, такъ какъ у него нѣтъ больше никакихъ потребностей. Но чтобы память его жила въ признательныхъ сердцахъ, онъ раздаетъ бѣднымъ свои вещи. И дѣйствительно, въ чемъ можетъ нуждаться тотъ, кто вступаетъ въ царство Ассура?

— Въ покоѣ и радости, что не надо больше работать, — отвѣтила толпа бѣдняковъ, которымъ родственники покойнаго раздавали принесенныя вещи.