На стальном ветру (ЛП)

Все это оказалось правильным, что стало утешением, если не облегчением. Они могли бы жить здесь, приняв некоторые осторожные меры. Но они ожидали увидеть поселки и города, гавани и причалы, дороги и посадочные площадки, а ничего этого не было вообще. Некоторые намеки на возможную деятельность Производителей, это правда - обычные участки расчищенной местности, отражающие сигнатуры, которые намекают на искусственные сооружения, - но все это слишком мало, чтобы быть полезным волнам мигрантов. К густой, теплой, богатой кислородом атмосфере Крусибла нужно было бы немного привыкнуть. Предполагалось, что они будут жить в помещениях с повышенным давлением, питаемых атмосферными очистителями, в то время как колонисты постепенно увеличивали воздействие естественного воздуха Крусибла - сначала переносили его с помощью фильтрующих масок, затем короткими эпизодами прямого дыхания - и всегда под пристальным медицинским наблюдением, опасаясь микроорганизмов или переносимых по воздуху токсинов. Если потребовались бы десятилетия, прежде чем граждане смогли ходить по Крусиблу без защиты, это всегда казалось приемлемой частью сделки - терпеливое распаковывание подарка мирового масштаба.

Они продолжали вращаться по орбите. Независимо от их специализации, все они были очарованы Мандалой. Они ознакомились с данными наблюдений и прогулялись по уменьшенным реконструкциям в парках предвкушения. Они просмотрели океаны анализа и предположений, часть которых теперь настолько устарела, что обросла плотными слоями собственной учености. Но здесь все было по-настоящему, и это было по-настоящему - не вымысел, не искажение. И совсем не так удивительно и чуждо, как их заставляли верить. Даже своими собственными глазами, глядя вниз из космоса, Чику не могла полностью оценить масштаб артефакта. Здесь не было ничего, что могло бы сравниться с парящими машинами длиной в тысячу километров, но это было совершенно другое творение рук разумных людей, созданное не из механизмов, плавающих в вакууме, а впечатанное в кожу планеты. Сложная, симметричная форма Мандалы была знакома ей по бесчисленным визуализациям - она могла бы стать основой для какого-нибудь грандиозного императорского сада, со всеми лабиринтами, бордюрами и пересекающимися дорожками для прогулок, за исключением того, что Мандала была шириной с экваториальную Африку, а ее желоба с острыми краями были такими широкими и глубокими, что они соответствовали целым погодным системам, придавая облакам форму линий и углов. Она простиралась от одного морского побережья континента до другого, огибая кривизну земного шара. Когда на одном краю Мандалы была ночь, на другом все еще был день. Тени проталкивались по ее каналам и протокам с внезапно нахлынувшим намерением. По какому-то до сих пор неясному механизму моря входили и выходили из каналов в соответствии с фазами приливов двух лун Крусибла, образуя неглубокий мениск, который изменял обычное отражающее альбедо каналов. Было возможно, но пока не доказано, что части Мандалы закрывались, открывались или изменяли свой наклон в соответствии с ритмами моря. Также считалось вероятным, что Мандала обладала способностью восстанавливаться в условиях многовекового воздействия погодных условий и планетной геологии, сохраняя невероятную остроту своих углов и граней. Если бы она могла самовосстанавливаться, она также могла бы эволюционировать и, возможно, реагировать.

Люди рано или поздно посетили бы этот мир, но Мандала возвела исследование Крусибла в ранг приоритета на уровне вида, который нельзя было оставить машинам. Как было бы чудесно, подумала Чику, прогуляться по этим каньонам с железными стенами. Она представила, как плывет по затопленным каналам или летает на дельтаплане в порывистых термальных потоках, вызванных появлением и отступлением теней и воды.

Там была работа на тысячу жизней вперед - работа, радость и чудо.

Мы должны найти способ справиться с этим, - подумала Чику. - Какими бы ни были наши трудности, мы не можем упустить эту возможность.

Она бодрствовала уже почти двадцать часов, Травертин - на несколько часов меньше. Они решили спать по очереди, чтобы все могли быть начеку, если что-то случится. Никогда в жизни Чику так не хотелось спать, но она согласилась с этой идеей. На "Ледоколе" не было места для коек, поэтому, когда подошла их очередь, они заползли обратно в переносные гробы, теперь набитые одеялами и подушками. У Чику была первая смена отдыха. После трех часов неглубокого, прерывистого сна она проснулась, чувствуя себя бодрой, но в то же время хрупкой и зудящей.