На Сумеречной Стороне. Часть 2

— Прости нас, Алекс. — Она подняла холодную руку и провела по моему лицу, убирая локоны за уши. — Мы все виноваты перед тобой. И мы все виноваты перед Кэйтлин. Она была единственной, кто выступил против всего этого… кто действительно хотел что-то изменить. А мы не смогли поддержать ее… Мы оказались недостойны ее. — Из ее слабо вздымающейся груди вырвался всхлип. Она приложила руку к дрожащим губам, по бледным щекам катились слезы.

Я положила руку поверх ее ладони, чтобы успокоить. Но она покачала головой, показывая, что все в порядке.

— Я все время думаю, как бы все сложилось, если бы не смерть Марии… — она прислонила мокрое лицо к подушке. — Один день, который изменил все. Если бы его только можно было стереть из времени… из истории… Думаешь, это возможно, Алекс? Стереть его…

Она взглянула на меня, будто очень хотела услышать ответ. Но я не знала, что сказать.

Ее странно блестящие глаза подернулись дымкой. На впалых бледных щеках появились красные пятна.

— Всего один день, — прикрыв воспаленные веки, продолжала бормотать она. — Кэйтлин. Она была такой красивой… Она была лучше всех нас…

Наклонившись вперед, я приложила руку к ее лбу. Он пылал.

— У вас жар. Вам нужен врач, мисс Белл, — расцепив ее горячие пальцы, я поднялась. — Я сейчас кого-нибудь позову.

Поймав в коридоре снующую туда-сюда медсестру, я направила ее в палату мисс Белл. Затем, не оглядываясь на косившихся меня людей, среди которых были учителя и другие красные, которых я иногда видела в городе и на приеме Совета, я вышла на улицу.

В голове все еще царил туман, и я не знала, куда мне идти. Хотелось поскорее отдалиться от этих колючих, настороженных взглядов, которые продолжали преследовать меня даже через застекленную дверь больницы, но не было ни одного места, куда я могла бы сбежать. Я не могла пойти ни домой, ни в кафе, ни даже в лес. Там меня больше не ждал мой белый друг, и без него мне там нечего было делать. Чувство ноющего одиночества зашевелилось внутри.

— Алекс.

Я услышала, как сзади приблизился Майк. Он остался и ждал меня на парковке.

— Давай поговорим.

Но я помотала головой.

— Ты мог рассказать мне, Майк. Там, на озере, ты мог рассказать мне, когда я спросила про картину, но не сделал этого.

— Я хотел… Правда, — Он с отчаянием запустил пальцы в белокурые волосы. — Но я боялся, что тебе станет хуже. Ты еще была не готова…

— Нет, — Сжав кулаки, я развернулась к нему. — Нет. Ты думал только о себе.

Майк осекся. В его глазах я видела то, во что до конца не хотела верить.

— Это не так, — возразил он после секунды молчания.

Но, отвернувшись от него, я обняла себя руками. Сколько предательств я могу выдержать за один день?

— Алекс, — На стоянке резко затормозила машина. Из нее выскочил Джейк. — Я приехал сразу из аэропорта… Ты в порядке? Что он тебе сделал?

Он развернул меня к себе и заставил показать ему шею и руки. Заложив руки в карманы, Майк смотрел на нас со стороны.

Из его машины вышел мистер Честертон. При виде его меня пробрала дрожь.

— Ты знал? — Я подняла к нему голову. Мне отчаянно хотелось, чтобы сегодня хоть кто-то не оказался лжецом.

Джейк вздохнул и оглянулся туда, где стоял учитель.

— Нет, — он смотрел только на меня. — Я клянусь тебе, что до сегодняшнего дня я ничего не знал.

Ответ был искренним, но это все равно не принесло мне облегчения.

Из здания вышел Грэг. Он хотел подойти, но, окинув сцену глазами, только отсалютовал и зашагал к своей рабочей машине.

Я вдруг отчетливо поняла, куда мне сейчас нужно.

Мистер Честертон захлопнул дверцу и сделал шаг в нашу сторону, но я повернулась к нему спиной.

— Грэг, вы меня подвезете? — окликнула я его.

Крутя ключи в большой ладони, он с легким удивлением окинул взглядом угрюмую троицу, затем махнул:

— Конечно. Куда скажешь.

Пальцы Джейка на моих плечах сжались, словно в инстинктивном порыве удержать, но я отстранилась и залезла в кабину большого серебристого пикапа. Внутри витал легкий запах сигарет.

— Курю иногда, — виновато пробормотал Грэг, доставая из бардачка баллончик с освежителем воздуха и распыляя его по салону.

— Все нормально. — В боковом зеркале три медленно отдаляющихся силуэта провожали нас глазами.

Стоя рядом, никто из них ничего не говорил.

— Когда вы нарисовали ее? — спросила я, отводя взгляд от зеркала еще до того, как они скрылись за поворотом.

Грэг смущенно кашлянул и бросил на меня быстрый взгляд. Отвернув лицо, я смотрела в окно.

— Это был подарок на ее двадцать первый день рождения, — ответил он, явно чувствуя себя как на иголках. — Кэйти была первым человеком, который сказал, что мне надо рисовать. Она и позировала мне тогда только после того, как заставила пообещать, что я буду делать это дальше…

Он горько вздохнул и стиснул пальцами руль.

— Такой она была… Ни от чего не отступалась. В отличие от нас.

Все еще глядя на мелькающие мимо нас холмы, я с трудом подавила комок в горле.