На суше и на море - 1963

На дне его огромные камни, вывернутые из скал, расположились фантастическим нагромождением. Будто высящиеся на юге белоголовые вершины Аксуйской стены устроили тут укромную площадку и тайком, в грозу, когда никто не увидит и не услышит, сходятся играть великаньими кубиками — строить и ломать лестницы, башни, мосты.

На юге стена у цирка крутая. На ней висит, стекая с черного трезубца, ледник с пятнами выступающих скал. Назвали его Рваной Простыней. Западная стенка состоит из трех крутых седел с пятнами снега и замыкающей пирамиды, от которой не отказался бы любой фараон. Глыбы пирамиды, издевающиеся над равновесием, завершены мрачно-изящной скалой, устремленной в небо. Мы с Костей заспорили: какой высоты этот шпиль. Он утверждает, что метров пятидесяти, я склоняюсь к ста. Борик послушал, послушал и спросил: «А его там туристы поставили?» Нина резонно возразила: «Нет, тут туристы не бывают. Может, геологи?» Смешливый Алеша прыснул и оступился в ручей.

А на севере в стене цирка видны два пологих седла, к которым ведет морена из мелких обломков. Будь дело утром, на свежую голову и ноги, мы, может быть, сразу нашли бы перевал. А тут взялась решать не логика, не опыт, не компас. Путь выбрала усталость, на сознание нажал тот маленький плюгавый здравый смысл, который выдумал галстук с навечно завязанным узлом, справки из домоуправления и поговорку: «Умный в гору не пойдет». Ух, какая это подлая фраза! Скольких она сбила с пути к высотам мастерства и открытий на пологие дорожки отсиживания рабочих часов, сочинения бесконфликтных романов. Вот и мы, помакав в воду сухари, двинулись искать перевал на самом низком и пологом седле северной стены.

«Осыпь хуже, чем любой карниз. Ты по ней вверх, а она под тобой вниз». Это продолжается с короткими передышками часа два, после чего мы оказываемся на чем-то вроде двускатной крыши. По скатам небольшие ледники, стаивающие в бессточные каменные чаши; в середине гребешок, ведущий на северную стену цирка, как раз между двумя седлами. Бодро лезем вверх. Вот сейчас откроется великолепное горное озеро… Н-да! Вместо озера за стеной узкий каменный коридор с остатками ледника, моренными нагромождениями и только в самом низу блеклая лужа воды.

Порывы холодного ветра хлещут гребень и съежившихся под ним покорителей гор. Надо решать, как быть дальше. Идти обратно? До темноты не минуем даже ледников. В перспективе — ночь на обледенелых скалах под ветром, который привольно гуляет по всему цирку Кильдыке. Сползаю на другую сторону гребня, и сразу ветер гаснет. Узкая щель со всех сторон надежно закрыта. Связавшись веревкой, скользим по снежному склону, ковыляем по льду, покрытому камнями, к лужице-озерку. За ним, на заземлившемся конце ледника, ставим палатку. Под тонким слоем щебня и подмерзшей грязи — вечная стынь.

Женщины готовят ночлег, ребята идут к озеру. Я ложусь на живот и черпаю кастрюлю воды. Алексей держит меня за ноги, его страхует за шиворот наиболее весомый из всех Боря. Берега и дно озерка ледяные — соскользнув, не вылезешь. Эта кастрюля воды с печеночным паштетом и слипшимися конфетами наш ужин. Забиваемся по двое в мешки и все, что можно, стелим под них. Терпимо, если бока, обращенные ко льду, часто менять.

Рано утром мы с Костей проводим разведку. Да, теперь ясно, что перевал должен быть в западной стене. Наиболее подходящим кажется ступенчатый отрог между двумя седлами, кончающийся тупой вершиной… Возвращаемся к лагерю. Вдруг при ясном небе гром, треск! Лавина? Пока растерянно озираемся, мимо нас пролетает козел с откинутыми назад рогами. Глупо кидаюсь схватить его за ногу и вовремя успеваю зацепиться, чтобы не нырнуть со скалы вниз головой. А треск обвала продолжается. Ах, вот оно что: по крутому склону зигзагом несется стадо теке[1]. Из-под их ног срываются потоки камней, но козлы уже выше, уже влетают на зубчатую вершину, останавливаются на ней — тонкие, стройные силуэты на фоне неба. Постояли, разглядывая, кто заявился в их места, и, не спеша, пошли по своим делам, скрываясь за зубцами. У палатки Таня брызжет восторженными междометиями, Алеша дерет на себе последние волосы — не успел сфотографировать козлов!

Вокруг котелка ледниковой воды идет завтрак и совет. Поиски надо начинать сначала, из горла цирка. Уверенности, что виденный издали перевал доступен, нет. Если попадем на Алакель, то еще неизвестно, как оттуда выбираться. Так не лучше ли вернуться назад? Что-то скажет мое войско… Волнуюсь! Таня кидается чуть не с кулаками: «Как это назад? Куда назад? Довольно с меня курортов на самообслуживании!» Нина молча, укоризненно смотрит на меня: «И с кем, мол, я связала свою судьбу!» Алеша жмет на логику: «Ведь должен быть перевал! Что его, на ремонт закрыли?! Сегодня не найдем, завтра еще поищем». Костя согласно кивает: «Конечно найдем. Возвращаться нехорошо. От этого характер портится». И Борька, осторожный, флегматичный Борька, подняв кулаки, торжественно изрекает: «Только вперед!»