На суше и на море. 1967-68. Выпуск 08

Все могучие отроги Тянь-Шаня, эти богатырские каменные кряжи высотой чуть ли не до небес, состоят сплошь из серых скал, отдельных насупленных утесов, угрюмых молчаливых глыб. А вот поди ж ты, путного ничего и не нашли! То камень не тот — нужен гранит; то к месту, где торчат вроде бы подходящие скалы и глыбы, не только на телеге, но и пешим ходом не подберешься; то вроде бы пригодный камень, да слишком высоко над ущельем, чуть не в поднебесье. Отколи и пусти вниз — он и рассыплется на куски. А к иному надо строить капитальный мост через неистовую реку или прокладывать дорогу в сплошных каменных завалах.

Посмотрели разведчики, пошевелили мозгами, посоветовались, да и махнули рукой: ничего не попишешь! Первый блин комом! Хоть и близко это ущелье, а надо искать в другом месте. Пускай будет и подальше, зато чтобы работать и вывозить удобнее.

И скоро Аркадий засиял: подвезло! Камень нужного качества нашелся в соседней, Аксуйской щели. Это оказался не особенно могучий утес, к которому не так и трудно сделать удобный подъезд. И главное, отколотые камни можно спускать без особенной опаски; да в конце концов и не велика беда, ежели какой и разобьется: семья — не без урода, зима — не без мороза, жених — не без изъянца. И выезд из ущелья вроде подходящий: не очень крутой, не слишком извилистый и не так много камней. Это потому, что, вывозя отсюда лес, мужики проторили дорогу. А недалеко от скалы — горячий ключ. К нему тоже народ издавна валит со всего уезда — и пешком, и на лошадях, и на быках. Говорят, очень хорошо помогает, когда ломит руки, ноги, поясницу, спину. Обложили целебный родничок с четырех сторон каменной стеночкой, прикрыли сверху крышей — и готова ванна. Залезают люди в воду десятками и парятся.

Из-за этого волшебного ключика село Аксунку, что у самой горловины ущелья, русские и украинцы прозвали Теплоключенкой; так она зовется и по сей день.

Итак, камень найден. Теперь дело за людьми.

— Хы… А людей-то ты наберешь запросто! — кивнул с ухмылкой Евдоким. — У тебя три брата — богатыри, только им такие камешоки и ворочать! Да и отец еще, слава богу, в силе…

Аркадий покосился на Евдокима, покрякал:

— Три брата! Да что толку, что богатыри? Тут, сват, надо мастеров! А братовья мои — и не камотесы и не плотники. Да вообще и хозяева никудышные… Я уж и так и сяк кумекал… А тут, сами понимаете, дело казенное, сурьезное, человек, вишь, аж из самого Питербурга прикатил! И указ на то есть… Тут надо хозяина настоящего, который к такому важнеющему делу — с душой. Вот я и подумал: пойду-ка потолкую со сватом Евдокимом! Хоть он вовсе и неграмотный, зато действительно хозяин! А его брат Иван — плотник хоть куда; без плотников-то в этом деле не обойтись, хоть оно целиком и каменное. Да вот и он, Егор. Он еще молодой, да тоже мужичок ничего себе, смекалистый. И силенка в руках, слава тебе господи… Вот ежели б вы пошли на эту работу? А? Вы были бы у меня самыми главными помощниками. Как вы думаете, мужики?

Братья переглянулись: вроде дело-то занятное! Да только как отрываться надолго от своего хозяйства? А тут еще задумали новую избу рубить, в старой эдакая семьища уже не помещается: три же брата женатых, детворы — целая куча. А лес возить за сорок с гаком верст! Да там у них еще и пасека, тоже требуется уход. И непривычны они к такой работе: эдакую громадину строить!

Аркадий успокаивающе гудел:

— Не бойтесь, сватушки! Дело-то не такое уж и спешное.

Борисоглебский говорит: годика за три, за четыре, а то и за все пять отгрохаем и ладно. Над нами не каплет. Проживальский не будет в обиде. Вот я и маракую: можем себе на доброе здоровьечко и пахать, как пахали, и хлеб убирать, как убирали, и за пасекой ходить, и зимой лес на избу готовить, а в свободное время…

Братья еще раз переглянулись. Пошевелили бровями, одобряя предложение Аркадия.

— Чего ж, вроде подходяще, — кивнул Евдоким. — Но все ж таки посоветуемся с Иваном: он у нас старший, вроде как за родителя-покойника, царство ему небесное! Заходи, сват, утречком, окончательный ответ дадим… Думаю, пойдем… Чего ж…

А Аркадий и сам был в том уверен. Кто же откажется от такой большой и выгодной работы! К нему уже и так многие односельчане, почуяв верный заработок на несколько годов, просятся. Вот же приходили на днях и Колгановы, и Наумовы, и Седыхй, и Арнаутовы, и Наишевы, и еще многие с той же Большой улицы; и с Сальницы заглядывали, и с его Изъесщиньт; приходили некоторые аж с Барановки и Колбы… И даже с Первой Хохлацкой!