На суше и на море - 1977

Исландцы очень мирный народ, занятый нелегким трудом. В этой северной стране не так-то просто заниматься сельским хозяйством, если хочешь, как говорят там, чего-нибудь вырастить, приходится «кулаком из камня выбивать». Зима здесь мягкая, но лето короткое. А земля — камни и камни или болота. Вся жизнь сосредоточена на берегу моря, по берегам фьордов и в долинах рек, где есть луга, где можно окультуривать землю или же связать все помыслы с морскими просторами, с давних пор кормившими исландцев.

Трудолюбие, наверно, наиболее характерная черта исландцев, о которой упоминают все, кто писал об острове. Поэтому я не удивился, увидев паренька, почти ребенка, за рулем огромного городского автобуса. Не поразили и дети, работавшие в водопроводном кювете; меня заранее предупредили, что это — ученики, работают они во время летних каникул. И не только из-за денег, а больше потому, что привыкать трудиться надо с ранних лет. Мне так и объяснили: «Исландец начинает ходить, значит, начинает работать».

Исландия — страна гор, ледников, каменистых россыпей, застывшей лавы. Но в моей памяти она осталась островом зеленых долин, отливающих серебром рек.

Поднимаешься в гору, поднимаешься все выше… И вот вдруг распахивается долина с такой нежной зеленью, как на наших лугах, покрытых первой весенней травкой.

А вот и темно-синие хребты гор, меж которых извивается спокойная серебристая река. И возле реки — маленькая белая ферма с красной крышей. Все выглядит как в миниатюрном мире эльфов. Но когда спускаешься в долину, видишь, что эта ферма не такая маленькая, а река вовсе не столь уж тихая, шумит, быстро несет к морю свои серебристые воды.

Может, именно эти прозрачные дали, строгие линии гор, длинные зимние ночи, косматые метели, фантастические огни северного сияния, длинные-предлинные летние дни с мягким дыханием океанских ветров и придают этой земле особенное очарование неразгаданных тайн. Здесь под скалами еще живут тролли, а эльфы, когда им нужно, одалживают на время разные вещи у людей. Исландцы с большим уважением относятся к старинным народным поверьям, сказаниям, легендам. Ведь все это составляет немалую часть национальной литературы. Много в ней говорится о богах древних германцев — Одине, Торе, Фрее.

В континентальной Европе, что осталась за просторами Атлантического океана, еще лето. Здесь уже ранняя осень — самая приятная пора года. У дороги на каменистом лугу пасутся овцы. Знаменитые исландские овцы, хорошо описанные в романе Лакснесса «Самостоятельные люди».

Эти овцы пасутся без присмотра. Лишь когда подходит время стричь шерсть, фермеры отбирают своих по меткам на ушах. А пока животные и в дождь, и в вёдро сами находят себе пропитание, пасутся там и сям, иногда передвигаясь на новое место по шоссе.

По шоссе, ровной серой его ленте, едем в самую северную столицу мира — Рейкьявик.

Приезжаю, будто в знакомое место. На горе огромные цистерны, которые я столько раз видел на открытках и в иллюстрированных журналах. В них накапливаются термальные воды, бьющие из земных глубин.

А сам город — свободно разбросанные дома и домики, выкрашенные в яркие цвета. Теперь в нем более восьмидесяти тысяч жителей, и сравнивать нельзя с европейскими столицами. Но для Исландии это много — почти половина всех жителей страны.

От городов континентальной Европы Рейкьявик отличается еще и тем, что он не стремится расти ввысь. Здесь земля каменистая, но ее у исландцев предостаточно. Вот и строят в основном одноэтажные и двухэтажные здания. Город растет вширь, а в центре — немногочисленные строения старого Рейкьявика, окружающие небольшую и красивую площадь. Своими фасадами на нее выходят собор и столетний дворец альтинга — исландского парламента. Называется площадь тоже красиво — Восточное Поле.

Если бы понадобилось в двух словах охарактеризовать Рейкьявик, я бы сказал так: «Здесь уютно, чисто, нарядно». Последнее — от домов, окрашенных с учетом природной среды, а по вечерам — от огней рекламы, заметной, но не лезущей назойливо в глаза. А уж чисто и аккуратно здесь все и вся, даже хиппи. Из окна гостиницы я нередко наблюдал за ними. Появлялись они иногда втроем, иногда впятером, но только по субботам. Они садились на площади прямо на холодный асфальт тротуара, играли на гитарах и пели, но и для этого отведено время — только до обеда. Дело в том, что субботнее послеобеденное время предназначено для других дел, воскресенье — день отдыха, а в понедельник — снова на работу. Звуки гитары сопровождались криками чаек за дворцом альтинга, и это как-то облагораживало диковатую, нестройную музыку хиппи.

Эпитет «уютный» по отношению к городу звучит странно. Но Рейкьявик действительно такой. Вот улица. Она только для пешеходов. Об этом говорит специальный дорожный знак — человеческая стопа. Поперек мостовой стоят елочки в вазонах, своеобразный островок зелени.