— Да ты просто влюблен в эту Карену! — неожиданно заключил Кир. — А я, кажется, тебя к ней немного ревную. Однако это все лирика. А мир ждет от нас эффективных мер.
Кир присел у прозрачной перегородки, отделявшей их от внешнего мира, и стал смотреть вдаль. И опять Юл почувствовал, что помимо Карены Кира волнует что-то другое.
— Пойми, Юл, — сказал он неожиданно, — у меня просто нет выхода. Я не могу поручить проблему Карены людям, которые с ней не знакомы. Это будет непростительной потерей времени. А к тому же и подбирать людей не могу. Надо ложиться в больницу на лечение.
— А что с тобой, Кир?
— Рак.
— Рак теперь уже излечивают, как ты знаешь.
— К сожалению, не любой. Тридцать пять его разновидностей излечивают довольно успешно. Но у меня тридцать шестая, К-40, очень редкая форма.
— Кир! — Юл присел рядом. — Надо найти специалистов. Не может быть, чтобы к этому К-40 не подобрали ключей. Я наведу справки.
— Не беспокойся, Юл. Специалист нашелся.
— Кто?
— Пранов.
— Альберт? Он занимается этой проблемой? Тогда можешь считать, что тебе повезло. Альберт — большой ученый!
— Одержимый. Вроде тебя. Пусть пробует. Мне ведь терять-то нечего. Буду держать тебя в курсе событий. А ты занимайся своей Кареной. Пока. Я еще успею на дневной дальнолет.
«21 октября 2180 года.
Дорогой Юл!
Не удивляйся, что обращаюсь к тебе с этим грустным посланием: здесь, в клинике, у нас масса свободного времени, лезут в голову всякие мысли, и многое хочется переоценить. В частности, наши с тобой отношения, в общем-то довольно неровные, в чем я склонен теперь усматривать свою собственную вину. Признаюсь честно и прямо: со студенческих лет и до самого последнего времени я испытывал жгучую зависть. Завидовал твоим блестящим статьям, остроумным экспериментам, даже твоим стихам.
Старая, как мир, история. Ты — талант, я — всего лишь администратор. Ты — творец, я — робот. Ты — Моцарт, я — Сальери. И только совсем недавно я понял, какая это все чепуха. Каждый должен делать то, на что способен. Лишь бы хватало для этого сил.
А мои силы уходят. Альберт колдует возле меня неустанно, но… Надо же было судьбе из всех злокачественных вирусов выбрать для меня именно этот злополучный К-40, который до сих пор не научились лечить! Остается надеяться на медицину. Неизвестно только, кто сделает свое дело быстрее — К-40 или Альберт.
Извини, что испортил тебе настроение. Если сможешь на пару дней прервать свои изыскания, буду рад с тобой повидаться.
Кир».