На суше и на море - 1979

— Флейг прочитал мои статьи и через посредство своего адвоката д-ра Герта Феллера предложил свидеться. Но при первой встрече он нес всякие небылицы. Например, что сам присутствовал при затоплении контейнеров, хотя на руках у меня была справка, что в 1943 году он находился в госпитале в Кракове. Флейг никому не верил, даже своему адвокату. Только ваше письмо Эду Линку, которое я показал ему, подвигло его на признание.

В этом письме я излагал Эду подробный план подводных поисков. Кроме того, Флейг, очевидно, узнал о моей успешной экспедиции в Ирландии, где я нашел «Хирону»[1]. Соединение наших имен свидетельствовало о том, что на сей раз речь идет о серьезном начинании.

— Вы считаете, что в сорок восьмом году, когда Флейга выпустили из лагеря и он приехал на Корсику, его попытка была мистификацией?

— Уверен. Он нырял под надзором французов, его участие в поисках не было оговорено никаким контрактом. В случае удачи он мог рассчитывать на жалкие крохи, подачку. И он намеренно врал. Двадцать три дня подряд он опускался в месте, ничего общего не имевшем с подлинной «точкой». Потом произошла эта история с судом: Флейга вдруг обвинили в краже кинокамеры. Не знаю, была ли кража в действительности, или. как утверждает Флейг, французские власти захотели отомстить ему, но факт остается фактом — два месяца он отсидел в камере. Я достал в полицейском архиве копию приговора, тут все правда. Там же, в камере, он познакомился с корсиканским водолазом Андре Маттси, задержанным за контрабанд}.

— Когда же Флейга украла мафия?

— Выйдя из тюрьмы, он поселился в дешевом пансионе в Бастии. В декабре он сказал хозяйке, что едет в Поретто. где жила семья Маттеи. Больше его не видели. Но об этом эпизоде Флейг хранит гробовое молчание… Ну а продолжение было таково. В 1952 году водолаз из Бастии по имени Анри Элле и адвокат Канчеллиери зафрахтовали яхту «Старлена». чтобы прочесать возможное место затопления сокровищ. Но при выходе из порта «Старлену» пропорол лайнер, почему-то отклонившийся от курса. Я говорил с очевидцами, они до сих пор не могут прийти в себя от изумления. Следующей весной Элле зафрахтовал другую яхту — «Романи Мейд», но она так и не пришла на Корсику. По официальной версии — поломка мотора… Через несколько месяцев Элле погиб при невыясненных обстоятельствах под водой. Адвокат Канчеллиери повел переговоры с несколькими фирмами водолазных работ, но ни одна не взялась за поиски. Во время поездки в Италию машина адвоката вдруг потеряла на шоссе управление и врезалась в заводскую стену: Канчеллиери погиб на месте.

— Все складывается один к одному…

— Именно. Слушайте дальше. В один прекрасный августовский вечер 1961 года Андре Маттеи, напившись в стельку, заявил во всеуслышание в баре Бастии, что он «засек» нацистские сокровища. В ту ночь он не вернулся домой. А три дня спустя его тело, прошитое автоматной очередью, было найдено в зарослях возле Проприано… Вот пока все.

— Гуд найт, Джон.

— Гуд найт, Робер.

…18 апреля 19… года нас было десять человек семи национальностей на борту «Си Дайвера». Адвокат Феллер приехал один — у Флейга были веские причины не показываться на Корсике. Собственно, его присутствие и не было обязательным: Флейг ведь не участвовал в затоплении клада. Феллер привез кусок немецкой гидрографической карты со схемой и пометками, сделанными военным преступником Шмидтом. Помимо этого адвокат имел при себе шесть килограммов документов. Накануне отплытия из Монако Феллер, Линк и Килбракен заперлись в штурманской рубке со всеми картами и досье. В полночь было выработано окончательное соглашение. Все члены экспедиции подписали обязательство в течение десяти лет не разглашать местоположения наших поисков. Скажу, однако, что оно находится вне пределов французских территориальных вод, так что наши отношения с международным правом остались корректными.

Отправной точкой стала карта Шмидта-Флейга: пожелтевший обрывок миллиметровки с нанесенной на нее береговой линией, ориентирами и глубинами. Но от карты шефа «девизеншуцкомандо» до клада столь же далеко, как от теории до практики. Карандашные линии на бумаге превращались на море в полосы шириной в Елисейские поля, а «точка», где линии сходились, в натуре превышала в три раза площадь Согласия. Высчитав отклонение компасов (курсы были выверены в соответствии с магнитным склонением двадцатипятилетней давности), мы вычертили «вероятностную зону». Подводные поиски всегда начинаются с подобного зыбкого ориентира.

— Шмидт вышел в море на рыбачьей шаланде, — сказал Феллер. — С ним были два матроса и эсэсовский унтер-офицер. Они прошли… миль на восток, промерили лотом дно, определили координаты и сбросили в море шесть металлических контейнеров.

— Кстати, а что стало с тремя свидетелями операции? — спросил Килбракен.

Феллер прижал одну руку к бедру, а второй повел из стороны в сторону: «Та-та-та-та-та! Аллес тод!» (все убиты).