На суше и на море - 1979

Но чуда не свершилось. Мы торчали на солнцепеке до последней минуты. Вечером «Си Дайвер» поднял якорь, выбрал поплавок-радар и красный буй. Раскаленное солнце садилось в море. Я до рези в глазах всматривался в маленький белый циферблат. Стрелка металась по шкале, когда «Си Дайвер» поднимал последний сигнальный буй…

Мы потерпели поражение. Впрочем, так ли это? Мы знаем, что нечто металлическое покоится в том самом месте, где, как утверждал Флейг, находятся шесть контейнеров с золотом и драгоценными камнями на сумму десять миллионов фунтов стерлингов. В ту ночь, когда мы оставляли за кормой огни Бастии, Эдвин Линк сказал:

— Мы вернемся сюда. Магнитометры еще переживают младенческий период. Через пару лет появится прибор, который нам нужен. Не волнуйтесь. Робер, это произойдет на вашем веку. Раньше нас здесь никто ничего не найдет. Мафия привыкла действовать кастетом, но не электроникой.

И по веселым искоркам, плясавшим в его зрачках, я понял, что шестидесятилетний пионер не потерял ни детской мечты, ни юношеского задора.

(Увы, в истории с «сокровищами Роммеля» приходится пока поставить многоточие. В следующем году у Эдвина Линка трагически погиб взрослый сын, и он прекратил свои экспедиции. А мы, его спутники, связаны обетом молчания.)

«Голландец» на Мадейре

С трудом верю собственным глазам, но это действительно сундук. И он полон. Трогаю пальцами доски, изъеденные древоточцами, щупаю слитки. Ничего особенного — обычное серебро. Металл, пролежав два с половиной века под трехметровым слоем песка и восемнадцатиметровой толщей воды на дне Атлантического океана, даже не потускнел.

За это время серебро лишь пригасило свой вульгарный блеск. Оно просто красиво. Сундук тоже сохранился почти целиком, за исключением передней стенки, и сейчас сквозь нее видны шесть рядов серебряных слитков, аккуратно уложенных друг на друга — один ряд вдоль, другой поперек. Как кирпичи. Должно быть, так лежат слитки в Форт-Ноксе[2].

Мы переглядываемся с напарником Луи Торсом. Его лицо, обрамленное черной бородой, улыбается сквозь маску. Полагаю, никому из наших современников еще не открылось подобное зрелище — серебряные слитки голландской Ост-Индской компании. Впрочем, почему только голландской? На свете не сохранилось ни единого слитка Ост-Индских компаний, будь то английская, французская, датская, шведская или прусская…

Я не стал пересчитывать слитки, потому что знал: ж должно быть ровно сто. Много лет назад я прочитал об этом в документе, хранящемся в Государственном архиве Гааги. Голландский консул Хейсстсрман сообщал из Лиссабона 8 декабря 1724 года о том. что ту да прибыли тридцать три матроса-голландца, сумевшие спастись после крушения их судна «Слот тер Хооге». Этот тридцативосьмипушечный корабль, совершавший первый свой рейс из Нидерландов в Батавию[3]. попал у атлантического побережья Африки в страшный шестидневный шторм. Потеряв ориентировку, он наскочит на берег в ночь с 19 на 20 ноября 1724 года. Это произошло у северного побережья острова Порту-Санту в архипелаге Мадейра, «в месте, именующемся Порту-ду-Гильерми, в коем месте много рифов и скал, а сам остров тоже являет собой скалу». Больше часа построенное на совесть судно выдерживало удары волн, после чего все же разломилось и двести двадцать человек утонули.

Среди спасшихся был первый помощник капитана по имени Баартель Таерлинк. Он-то и перечислил консулу содержимое корабельных трюмов. «Слот тер Хооге» («Замок Хооге» — ныне он находится в Бельгии) вез за три моря масло, вино, водку и девятнадцать сундуков, в пятнадцати из которых было по сто серебряных слитков, в трех — восемнадцать мешков с мексиканскими пиастрами и в последнем — тридцать мешочков по триста гульденов. В общей сложности — три тонны серебра в слитках и триста килограммов монет.

История этого клада восходит к XVII и XVIII векам, когда все крупные морские державы Западной Европы имели свои Ост-Индские компании для торговли с Востоком. Это были не просто торговые фирмы, а подлинные государства в государстве со своими флотами, собственными армиями и администрациями, которые пользовались суверенными правами на отданных им на откуп заморских территориях, чеканили собственную монету, учреждали ордена и медали, вели по своему усмотрению войны и заключали мир. Все это — с единственной целью наживы.

Итак, архивы поведали мне о крушении «Слот тер Хооге», и я внес это название в список возможных объектов поиска. Неожиданная случайность, которыми изобилует жизнь охотника за сокровищами, вновь вывела меня на след «голландца». Как-то, будучи в Лондоне, я зашел в гости к моим старым друзьям и коллегам — супругам Зелиде и Рексу Коуен. Зелида Коуен по праву считается одним из опытнейших экспертов по истории подводных поисков. Мы говорили среди прочего о наших предшественниках XVIII века — «среброловах», как они себя называли. Самым известным из них был англичанин Джон Летбридж, отважный изобретатель, всегда вызывавший мое восхищение.