На суше и на море - 1981

Ростовщиков отлично понимал важность изучения вулканического газа, но у него была забота — диссертация. Ей он и хотел бы подчинить все и вся. Первые дни он еще как-то скрывал это, но, увидев, что ему придется провести на извержении много времени, стал откровеннее. Он досадовал, что диссертация, а значит, и кандидатские «корочки» отодвигались куда-то в неопределенное будущее.

— Почему же это? — резко выпрямился Ростовщиков. — Тема вполне диссертабельная.

— Диссертабельная, слово-то какое. Вроде как бы беспроигрышная, где все наперед известно, что и как будет. А будет стандартная работа, от которой, как говорится, ни уму ни сердцу. — Лида говорила с горячностью, жестикулируя свободной рукой.

— Ну, это ты слишком! Тему мне как-никак рекомендовал академик…

— Академики бывают разные. Иные, вроде тебя, на диссертабельных темах научную карьеру сделали. А вот наш Привалов еще ни разу даже не выдвигал свою кандидатуру в академики. А почему? Потому, что поглощен работой, научными проблемами. А вот такие, как ты, не помогают ему, а мешают!

Ростовщиков уже набрал воздуху, чтобы произнести длинную тираду, но в этот момент увидел Привалова и Дорожнова.

Они подошли, смертельно усталые, поздоровались, с облегчением сбросили рюкзаки.

— Не на горячее ли место вы поставили рюкзак? Смотрите, прогорит! — усмехнулся Константин Иванович, глядя на Алексея Николаевича. Тот поспешно наклонился, ощупал камни, переставил рюкзак и оглянулся в ту сторону, откуда они пришли.

— Константин Иванович, до сих пор не верю, что выбрались из дьявольской западни.

— Неосторожно я поступил, взяв вас. Сколько раз дорогой клял себя за это.

— Зато условия эксперимента я как следует прочувствовал. Это главное. Не мне вам говорить, что, анализируя вулканические бомбы, пепел, шлаки, очень важно знать условия их отбора. А образцы, отобранные собственными руками, анализировать особенно приятно. — И, обращаясь к Ивану и Лиде, Алексей Николаевич добродушно пробасил: — Мы с вашим шефом сегодня едва не угодили прямиком к Плутону. Пересекли несколько раскаленных трещин, лавовую речку, вдоволь наглотались вулканического газа. Но это все эмоции новичка! А у вас как дела?

Иван угрюмо промолчал, Лида серьезно ответила:

— Хорошо! Константин Иванович был прав. Нам удалось сегодня откачать газ, погрузив трубку на полметра прямо в лавовый пузырь.

Привалов пришел в восторг:

— Вот это здорово! В Советском Союзе такие пробы взяты впервые! Но их и в мире считанные единицы. Алексей Николаевич! Захватите с собой завтра этот бесценный груз? На интересующие нас компоненты такие пробы еще никто не анализировал!

Привалов дал кое-какие указания своим сотрудникам и, сказав, что Алексей Николаевич завтра улетит, попросил взять еще пробу конденсата. Потом оба профессора опять впряглись в лямки рюкзаков и устало двинулись к приюту «Извержение».

Приют «Извержение»

Он похож на маленький кораблик, скрывшийся от разгула стихии в надежной гавани. Каменные навалы высотой в несколько метров ограждают его с трех сторон от сильных ветров и метелей. И в пургу, чтобы прочувствовать ее силу, недостаточно просто выйти из домика. Надо немного отойти от него или подняться на расположенную рядом вертолетную площадку. Но, несмотря на такое ограждение, в одно из его двух маленьких окошек видно зарево действующего кратера и багровые облака над ним.

Домик сколочен из досок. Вдоль стен в два этажа нары. Железная печь с длинной трубой. У печи сушилка. Посередине раскладной походный стол. Несколько керосиновых ламп, свечи. К стенам кусочками лейкопластыря приклеены цветные иллюстрации из «Огонька».

…В доме бывают гости — горностаи. Обычно визиты их ограничиваются сенями, где на полках сложены продукты. Сначала зверькам понравилась баночная селедка, потом — мороженая говядина. Горностай — небольшой симпатичный зверек. Изящно выгибает длинное узкое тельце. Мордочка миниатюрная. Шерсть белоснежная, но у одного из гостей приюта «Извержение» самый кончик хвоста черный. Горностаи не боятся людей и лакомятся в сенях мясом в их присутствии.

Недалеко от домика, к северу и к югу от него, вдруг стали возникать отдушины в снегу. Стоят морозные дни, а из отдушин поднимается пар. Вокруг их устьев образуются белые венчики снежных цветов. Находятся отдушины на одной линии, проходящей через вулканические конусы и через домик. А что, если здесь возникнет новый кратер? Такая мысль не могла не прийти в голову.

Каждый вечер и утро обитатели домика любовались действующим конусом. Сейчас, когда он выбрасывает мало пепла, он кажется гигантским светильником. Бомбы уже не летят так высоко, как прежде. Они редко поднимаются над его кромкой выше полукилометра, но раскаленная взрывающаяся лава освещает столб белых и сизых газов и паров над кратером.

Ночью и в сумерки от приюта «Извержение» хорошо видны огни лавовых потоков. Самые яркие — русла текущих лавовых рек. Они непостоянны: исчезая в одном месте, появляются в другом.